Мария - Хорхе Исаакс (1980)

Она снова вошла в комнату и сказала своим особым, нежным и ласковым, голосом, перед которым я не мог устоять, когда она о чем-нибудь просила:

– Ты помнишь, о чем мы говорили в тот вечер по поводу визита сеньоров де M., не правда ли?

Довольная моим ответом, она добавила:

– Отлично. Надеюсь, все будет хорошо.

И, снова проверив, не нужно ли мне еще что-нибудь, она ушла.

То, что Браулио назвал образцами минерала, на деле оказалось не чем иным, как головой ягуара; прибегнув к этой хитрости, он заставил меня принести домой наш охотничий трофей.

Позже, из рассказов родных, я узнал, что произошло в столовой.

В то время как подали кофе, явился Хуан Анхель и, сказав, что я скоро приду, сообщил отцу о содержимом мешка. Отец, желая узнать мнение дона Херонимо о найденном кварце, велел негритенку достать его; тот принялся развязывать мешок и вдруг с криком ужаса отскочил в сторону, как испуганный олененок.

Все стали допытываться, что случилось. Хуан Анхель, прижавшись спиной к стене и вытаращив глаза, показал рукой на мешок и завопил:

– Ягуар!

– Где? – вскрикнул дон Херонимо и, пролив кофе, вскочил с проворством совершенно неожиданным, принимая во внимание размеры его круглого живота.

Карлос и мой отец тоже встали, Эмма и Мария прижались друг к другу.

– В мешке! – проговорил негритенок.

Все успокоились. Отец осторожно вытряхнул мешок и, увидев выкатившуюся на каменные плиты голову, невольно отступил назад; дон Херонимо тоже. Упершись руками в колени, он провозгласил:

– Чудовищно!

Карлос подошел, чтобы рассмотреть голову вблизи.

– Ужас!

Прибежавший на шум Фелипе влез на табурет. Элоиса вцепилась в руку отца. Хуан, чуть не плача, пытался залезть на колени к Марии, а она, такая же бледная, как Эмма, в тревоге смотрела на горы, надеясь увидеть меня.

– Кто же убил его? – спросил Карлос.

– Ружье хозяина.

– Как ружье хозяина? Само? – переспросил дон Херонимо, смеясь и снова усаживаясь на место.

– Не знаю, хозяин, но только ньор Браулио сказал сейчас там, на горе, что обязан ему жизнью…

– А где же Эфраин? – спросил обеспокоенный отец, поглядывая на Марию.

– Остался там, в ущелье.

В эту минуту вернулась в столовую мама и, совершенно забыв, что уже видела меня, испуганно воскликнула:

– Ах, сынок мой!

– Он уже возвращается, – успокоил ее отец.

– Да, да, я знаю, – отвечала она, – но как же они убили это чудовище?

– Вот куда угодила пуля, – сказал Карлос, наклоняясь и показывая дыру на лбу ягуара.

– Возможно ли? – спросил дон Херонимо у моего отца, закуривая сигару от уголька. – Неужто вы позволяете Эфраину такие забавы?

Отец ответил ему с довольной улыбкой:

– Я недавно заказал ему медвежью шкуру – на пол у моей кровати, а он, очевидно, предпочел подарить мне шкуру ягуара.

Мария прочла в глазах мамы, что можно не беспокоиться. Взяв Хуана за руку, она направилась в гостиную, но испуганный малыш уцепился за ее юбку и не давал ей идти; пришлось взять его на руки. Выходя, она укоризненно сказала:

– Все плачешь? Ай, как стыдно! Разве мужчины боятся!

Покачиваясь в кресле и выпуская изо рта клубы дыма, дон Херонимо бросил в ответ:

– Ну, этот тоже будет убивать ягуаров.

– Подумать только, Эфраин стал охотиться на хищных зверей, – сказал Карлос Эмме, садясь рядом с ней, – а в пансионе не выпускал и дробинки по воробьям. Ах нет, вспоминаю, он недурно стрелял во время прогулок на озеро Фонтибон. А часто он так охотится?

– Раньше ему случалось, – отвечала сестра, – убивать вместе с Хосе и Браулио молодых медведей и прекрасных волков.

– А я-то собирался пригласить его поохотиться завтра на оленей и прихватил даже с собой английское ружье…

– Он будет очень рад доставить вам удовольствие; если бы вы приехали вчера, то и сегодня отправились бы на охоту вместе.

– Ах, да!.. Если бы я знал…