Роман женщины - Александр Дюма-сын (1994)

В ответ на это Эмануил, поцеловав жену, прибавил:

— Ты ангел.

— Так я не ошиблась? — спросила она.

— Нет.

— А ты — ребенок, у которого опасно отнимать его игрушку.

И молодая женщина обвила руками голову мужа.

XIII

В поступках графа относительно его дочери проглядывала какая-то неземная любовь. С тех пор, как он увидел ее прекрасною, кроткою, невинною, он почувствовал в душе своей присутствие неведомого ему доселе чувства. Ему казалось, что жизнь его дочери была его жизнь; он просил Творца простить ему его прошедшие заблуждения, чтоб их отражение не было пятном этому чистому созданию, которое было теперь возле него. Он не мешал графине вести свою обыденную жизнь, полную суеты и тщеславия, и молча носил в груди своей любовь к дочери, которая сделала его лучше и была его хранителем. Пока Мари не знала еще иной привязанности, кроме любви к нему, он был невыразимо счастлив; но едва только он заметил, что для ее счастья ей нужно другое чувство, как ревность сжала его сердце. Однако он с твердостью оттолкнул от себя эту мысль, ибо любовь родителей выражается большею частью в тех жертвах, которые приносят они для счастья своих детей.

В день свадьбы дочери, когда она, восторженная и счастливая, не отходила от любимого человека, граф думал о себе. Он один сидел в своем кабинете, грустный, как сраженный сильным горем, и со слезами на глазах повторял: «Она любит другого!»

А между тем, он не мог быть счастливым, не препятствуя ее счастью, и в силу самоотвержения и покорности воле провидения, которые так свойственны каждому отцу, когда дело идет об их детях, граф покорился судьбе и стал думать, как бы упрочить будущность своей дочери.

Весьма естественно, что приобретенные им опыт жизни и знание людей заставили его дать последний совет своей дочери, который, как только она ему последовала, был принят Эмануилом с радостью. К тому же теперь она сама сделалась целью честолюбивых планов Эмануила. Человек с душой всегда хочет высоко поставить любимую им женщину, выказав ей всю силу своего духа и гения, — он старается обновлять любовь, дополняя ее удивлением им. Никто не может быть тщеславнее женщины. У нее есть честолюбие, которое возвышает ее, если ее стремления достигнуты мужем, и губит ее, если они исполнены ею самою. Кроме любви, удовлетворяющей желания ее сердца, женщине нужно еще имя, которым бы могло удовлетвориться ее тщеславие; ей нужно, чтоб это имя затмевало всех своей известностью, и редко бывает, чтобы женщина обманула того человека, которому она обязана этим именем. Все эти рассуждения представились уму Мари, она аплодировала себе, предупредив желание, которое рано или поздно, но непременно поднялось бы в душе ее супруга.

Итак де Брион опять показался в палате, где его появление произвело сильное впечатление. Там действительно был поднят важный вопрос, и уже несколько дней Эмануил, зная в чем дело, жалел о своем отсутствии, которое походило на отступление от высказанных им убеждений. Дело шло о возвращении изгнанных принцев. Почти вся палата была против этого предложения, когда де Брион взошел на кафедру.

О, как забилось сердце Мари в эту минуту! Ее взгляд, ее душа, все ее существо прильнуло, так сказать, к губам оратора. Каким слабым созданием чувствовала она себя, когда она прислушивалась к могуществу и силе этого голоса, раздававшегося над собранием! Говорящий казался ей вовсе не тем, кем он был еще вчера, когда, припав к ее ногам, он шептал ей слова любви.