Разбитый - Истон Эли

Можно было бы подумать, что в пятницу в школе будет легче. Но пятница принесла свежую волну мучений. Мне постоянно напоминали, что в этот вечер предстоит большая игра, и впервые за много лет я не играл. Это была первая игра после стрельбы, и директор одобрил это как «событие для объединения общества», так что это было важное дело. В конце крыла А в центральном коридоре висел баннер — «Вперёд, Тигры! Мы вас любим!». Дюжины людей спрашивали меня, играю ли я. А тренер прислал по электронной почте сообщение, спрашивая «готов ли я» надеть форму и посидеть с командой на скамейке. Оказывается, перед игрой они собирались устроить минуту молчания и помолиться.

Я не хотел идти. Не был уверен, что могу с этим справиться, сидеть с командой без Джейка или Остина. Я не хотел, чтобы меня выставляли на обозрение и аплодировали за то, что меня ранили, будто я этого достиг, а не подвергся этому против своей воли. И идея находиться на поле, под прожекторами, когда с трибун смотрят все эти люди — на открытом поле, где любой может взять меня на мушку — вызывала у меня тошноту.

Пока я шёл к своему шкафчику, мимо прошли три чирлидерши в своей жёлто-чёрной форме. Они меня обнимали, целовали и сочувственно вздыхали: «О нет!», «О боже, какой отстой!» и «Мы будем по тебе скучать!», когда я объяснил, что не буду играть в футбол весь оставшийся сезон.

К тому времени, как достал вещи из своего шкафчика, я едва держал себя в руках. Я думал пропустить седьмой урок и пойти посидеть под трибунами, ожидая, пока за мной заедет Лэндон. Прошлой ночью я спал у него дома — заснул после ужина и не приходил в себя до тех пор, пока не открыл глаза и не увидел солнце, светившее в окно его спальни сегодня утром. Было немного стыдно, но Лэндон и его родители отнеслись к этому нормально; они позвонили моей маме и всё такое. Наверное, моё тело наконец решило расслабиться и уйти в необходимый сон. Мне не снилось ничего, что я мог бы вспомнить. Это было круто.

Я закончил копаться в шкафчике и как раз собирался его закрыть, когда кто-то позвал меня по имени.

— Брайан.

Я нацепил на лицо пустое выражение и развернулся. Кэмерон шагал ко мне через забитый людьми коридор, и Гордо следом за ним. Они не казались довольными.

— Привет, — я закрыл дверцу своего шкафчика с громким хлопком.

Кэмерон остановился передо мной, благодаря хмурости его лицо ещё больше напоминало морду бульдога.

— Чувак. Где ты был, чёрт возьми? Ты вернулся в школу в понедельник, а мы не видели тебя всю неделю. Ты не отвечаешь на мои сообщения.

Я поправил рюкзак на плечах.

— Я тебе говорил. До конца года меня не будет на футбольных тренировках. Приказ доктора.

— Да, это отстой, — сказал Кэмерон. — Но если ты достаточно здоров, чтобы вернуться в школу, почему не можешь хотя бы тусоваться с командой? Побегать на тренировках?

— Меня не особо интересует сидение на скамейке, — невозмутимо сказал я. — И Джека нет. Вот.

— На скамейке сидеть фигово, — согласился Гордо. — После того, как так долго был большим и важным.

Я посмотрел на него, но ничего не сказал. То, как он сказал «большим и важным» было не комплиментом.

— Но мы никогда не видим тебя на ланче или где-то ещё. Какого чёрта, приятель? — надавил Кэмерон.

— Меня не особо интересуют посиделки в столовой.

— Окна починили и покрасили, — сказал Гордо, будто проблема была в этом. Что за идиот.

Но Кэмерон пожал плечами.

— Ну и что. Мы могли бы встретиться с тобой на улице или что-то ещё. Верно, Гордо?

— Конечно, — сказал Гордо, но выражение его лица говорило, что он считает это паршивой идеей.