Разбитый - Истон Эли

Я хотел рассказать Лэндону. Я действительно хотел рассказать ему. Но в то же время, это чертовски меня пугало. Что, если он подумает, что я ему вру? Или если он просто подумать, что я жалкий?

Я сглотнул горячий ком в горле.

— Дело не только в оружии. Во мне есть несколько вещей, которые отец возненавидел бы. Если бы узнал. Перед стрельбой… — я колебался, затем надавил, глядя в трещины на потолке, будто там была написана шпаргалка. — Я просто пытался держать рот на замке и, эм, притворяться тем, кем меня ожидали видеть. Я думал, что придётся продержаться хотя бы старшую школу. Затем, может быть, когда-нибудь в колледже, или когда я пойду работать, я смогу… быть собой. Только я чуть не упустил этот шанс, — я жевал губу, затем натянуто хохотнул. — Довольно трусливо, верно?

Мгновение тишины растянулось. Я наконец посмотрел на Лэндона. Он смотрел на меня напряжённо, на его лице смешалось сочувствие и отчасти осознание, которое я вряд ли мог вынести. Я перевёл взгляд обратно в потолок. Моё сердце колотилось так сильно, что у меня создавалось ощущение, что от этого может трястись кровать.

— В тот день в столовой… — начал он, колеблясь. — Ты попросил меня тебя поцеловать, — его голос звучал натянуто.

— Я гей, — сказал я. Мой голос был похож на шёпот, будто часть моего мозга сдерживала слова. Я попытался снова, более решительно. — Я гей. Это первый раз, когда я сказал это вслух. Ты первый человек, которому я рассказал.

Я нервно рассмеялся, пытаясь звучать так, будто это не столь важно.

Затем я осмелился посмотреть на лицо Лэндона. Он не смеялся.

***

Лэндон

Я смотрел на Брайана с открытым ртом.

Я должен был знать. И, наверное, знал бы, если бы последний месяц не убеждал себя так сильно, что Брайан хочет от меня только дружбы, что он никогда не будет заинтересован мной в таком плане. Было нелегко постоянно находиться рядом с ним и игнорировать то, какой он красивый, чувствовать его уязвимость и то, как он с трудом подавляет свой страх, и не испытывать желания обнять его и успокоить. Или, если честно, сделать намного больше этого.

Но я запихнул всё это в коробку и отставил в дальний угол своего сознания. И восхитительно в этом преуспел.

А теперь Брайан говорил мне, что он гей?

Что я должен был делать с этим?

«Быть другом, идиот. Вот, что тебе с этим делать».

— Ого, — произнёс я. — Ого. В смысле… ого.

Отличное сохранение достоинства под давлением. Это про меня.

Брайан моргнул, глядя на меня, и скрестил руки на груди, будто смутился.

— Я отчасти понял это, когда мне было двенадцать. Но я не понимал, насколько попал, пока отец не начал критиковать «вопрос гомосексуальности» после одного из своих радио-шоу. Я понятия не имею, что он сделает, если узнает.

— О боже, Брайан.

Теперь его накрыло, слова лились из этого обычно тихого парня.

— И дело даже не только в моём отце. Я был в футбольной команде, бейсбольной, баскетбольной… Думаю, некоторые мои товарищи по команде нормально бы к этому отнеслись. Но — посмотрите-ка! — я дружу с самыми большими лицемерами в школе!

— Брайан…

— Даже не спрашивай меня, как это произошло. Джейк был отличным парнем, но я боялся ему рассказать. Я понятия не имею, как бы он отреагировал. А из-за тусовок с Кэмероном и Гордо стало хуже. Я чувствовал себя как в ловушке, потому что не хотел раскачивать лодку, не хотел переставать заниматься спортом. Это единственное, по поводу чего мы с отцом ещё согласны. Он так гордится, когда я играю. И, наверное, я думал, что если вызову у него достаточно гордости этим…

— Брайан, — я накрыл ладонью его руку. — Ты не обязан ничего мне разъяснять.

Он наконец посмотрел на меня, с тревогой на лице.