Десять мужчин - Александра Грэй (2008)

— Думаю, вам нужно поговорить наедине, — сказала я, изображая мудрость не по годам, и подхватила свои туфли.

— Завтра приходи. Я приму решение. — Такими глазами мог смотреть обмочивший штанишки малыш.

Я поймала такси до «Соун-Хаус» и прокралась в дом через заднюю дверь. Пустила горячую воду в ванну и долго отмокала в темноте, закрыв глаза. Голова шумела от шампанского и откровений последних часов. Особенно огорошили слова жены о болезни Юриста. Что за болезнь? Неужели и я подхватила? Я лежала в ванне целый час, пытаясь убить микробы, после чего в наглухо застегнутой пижаме, чтобы оградить от заразы мужа, легла в постель.

Мой муж едва шевельнулся, когда я устроилась рядом. Я чувствовала его тепло, слышала размеренное дыхание. Я все еще хотела его. Но больше мы никогда не будем заниматься с ним любовью, потому что я больше не могла притворяться, что у нас с ним общее будущее.

На следующее утро мы не сказали друг другу и двух слов. Он не спросил, почему я так поздно вернулась, а я ничего не объясняла, не приемля даже мысли о покаянии. Слишком велик был риск получить прощение.

— Выше нос. Постарайся не слишком устать на работе, а вечером, может, прогуляемся по берегу, — сказал Учитель и, скользнув губами по моей щеке, отправился в школу.

Прогуляемся по берегу? Он никогда такого не предлагал. Я даже подумала, не остаться ли, однако прогулка по берегу ничего не могла изменить. Я написала мужу прощальное письмо и положила на кровать, где оно сразу бросилось бы в глаза.

Дорогой мой,

Прости, мне не хватило мужества прямо сказать тебе, что я ухожу. Не ищи меня. Я не изменю своего решения.

Я только теперь поняла, что слишком рано вышла замуж. Ты всегда знал, чего хочешь, а я лишь начинаю открывать свои желания. Одно я знаю точно: я не готова вечно жить с тобой на острове.

Ты как-то сказал, что я ожидаю, чтобы ты сделал меня счастливой. Знаешь, иногда тебе это удавалось. Случалось, ты делал меня такой счастливой, что я всегда буду помнить те дни, когда жизнь с тобой казалась возможной.

* * *

Тайком, с рюкзаком за спиной, я покинула «Соун-Хаус» и на такси отправилась к причалу, на свидание с Юристом. По дороге к яхте я встретила его компаньона Дэвида.

— Как вы? — спросил он, шагая рядом со мной. — В порядке?

Я кивнула, хотя едва сдерживала слезы.

— Это, конечно, не мое дело, — продолжил Дэвид, — но, боюсь, вы сейчас поступаете не совсем так, как сами хотели бы.

Разумеется, он был прав, да только не в том я пребывала состоянии, чтобы проникнуться его правотой.

Ступив на борт яхты, мы сняли обувь — пусть вокруг рушатся браки, палуба тикового дерева должна остаться в целости и сохранности. Дэвид жестом предложил мне спуститься в каюту, а сам тактично остался снаружи. Пришел момент нашей встречи с Юристом с глазу на глаз.

— Я принял решение… — Юрист закашлялся, — пока не бросать жену. Уж она-то наверняка будет рядом со мной в старости, чего от тебя ожидать никак нельзя.

Перед глазами возникла картинка: на мне туфельки от Ива Сен-Лорана и фирменные солнечные очки, на локте дизайнерская сумочка; Юрист в безукоризненном дорогом костюме; я толкаю его инвалидное кресло по узкой горной тропинке, по самому краю чудовищной пропасти…

— Дорогая, ты меня слышишь?

— Да… прости, я слушаю. Ты остаешься с женой. — Мой голос звучал словно издалека, словно вовсе и не мне принадлежал.

— Думаю, так будет лучше для всех. Тебе нужно вернуться к мужу и найти другое место работы. Насчет выходного пособия я распоряжусь.

— Нет. На острове не останусь.

— В таком случае сними квартиру в Лондоне, я оплачу. Будем встречаться во время моих командировок. Если нам суждено быть вместе, нас ничто не разлучит. — Он все продумал.

Юрист позвал Дэвида, и тот вошел в каюту, сжимая в руке прозрачный конверт, набитый новенькими двадцатифунтовыми банкнотами.