Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Когда наш бездельник заворачивал за угол улицы Сены, Олива поспешно писала на клочке бумаги итог только разыгравшейся сцены.

«Мир подписан, дележ произошел, бал одобрен. В два мы будем в Опере. Я надену белое домино, на левое плечо завяжу голубую шелковую ленту».

Олива завернула в записку осколок фаянсового кувшина, высунулась в окно и бросила послание на улицу.

Слуга кинулся на добычу, поднял ее и убежал. Мы почти не сомневаемся, что не долее чем через полчаса г-н Босир вернется, сопровождаемый двумя мальчишками-портняжками, в руках у которых будут два домино стоимостью восемнадцать луидоров – наряды весьма изысканные, какие шьют в «Капуцине-Маге», у прекрасного портного, поставщика ее величества королевы и фрейлин.

21. Маленький домик

Мы оставили г-жу де Ламотт у дверей особняка, следящей за быстро удаляющейся каретой королевы.

Когда карета исчезла из виду и грохот ее колес затих, Жанна в свой черед влезла в экипаж и отправилась домой – надеть домино и другую маску, а заодно проверить, не произошло ли чего новенького в ее обиталище.

Г-жа де Ламотт пообещала себе, что в эту счастливую ночь отдохнет от дневных переживаний. Будучи женщиной сильной, она решила раз в кои-то веки удариться, что называется, во все тяжкие и в одиночестве насладиться прелестями неожиданного.

Однако на первом же шагу по пути, столь соблазнительному для натур, наделенных богатым воображением, которое им долго приходилось сдерживать, она наткнулась на препятствие.

Дома, у привратника, ее поджидал слуга.

Это был человек из челяди принца де Рогана, принесший ей следующую записку от его высокопреосвященства.

«Графиня!

Вы, разумеется, не забыли, что мы с вами должны уладить кое-какие дела. Впрочем, ваша память, быть может, и коротка, но я никогда не забываю того, что мне понравилось.

Я буду иметь честь ожидать вас там, куда, если вы того пожелаете, отведет вас мой посланец».

Внизу вместо подписи стоял пастырский крест.

Г-жа де Ламотт была раздосадована этим препятствием, однако по секундном размышлении со свойственной ей решительностью отправилась в путь.

– Садитесь рядом с моим кучером, – предложила она слуге, – или скажите ему адрес.

Слуга влез на козлы, г-жа де Ламотт – в экипаж.

Не прошло и десяти минут, как графиня уже въезжала в недавно благоустроенный уголок Сент-Антуанского предместья, где среди высоких деревьев, древних, как само предместье, стоял, скрытый от посторонних глаз, один из тех прелестных домиков, что были построены при Людовике XV и соединяли в себе изящный внешний вид, свойственный домам XVI века, со всеми удобствами постройки XVIII века.

– А вот и маленький домик, – пробормотала графиня. – Что ж, со стороны родовитого принца это вполне естественно, но для урожденной Валуа унизительно. Вот так-то!

В этом восклицании – не то раздраженном, не то жалобном – обнаружилось все неутоленное честолюбие, все безумные притязания, что дремали до сих пор в душе молодой женщины.

Когда она переступала порог дома, решение уже было принято.

Следуя за лакеем, она попадала из комнаты в комнату, вернее, из неожиданности в неожиданность, пока наконец не дошла до обставленной со вкусом небольшой столовой.

Там, в одиночестве, поджидал ее кардинал.

Его высокопреосвященство листал какие-то брошюры, очень, впрочем, похожие на те памфлеты, что наводняли в то время Францию, стоило лишь ветру подуть со стороны Англии или Голландии.

Завидя графиню, он встал.

– А, вот и вы, – сказал кардинал. – Благодарю вас, графиня.

С этими словами он подошел к ней, намереваясь поцеловать ей руку.

Графиня с гордым и оскорбленным видом отступила назад.

– Что такое? – воскликнул кардинал. – Что с вами, сударыня?