Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Но когда Шарни ощутил соприкосновение с пылающей грудью той, кто его поддержала, когда вокруг него сомкнулось кольцо ее рук, не давших ему упасть, он совершенно утратил рассудок, его уста приоткрылись, и из них вырвался пламенный вздох, который уже не был словом, но не осмелился стать поцелуем.

Королева, сама вспыхнувшая от этого прикосновения, смягченная слабостью молодого человека, оттолкнула его безжизненное тело в кресло и хотела бежать. Однако голова Шарни, откинувшись назад, ударилась о деревянное обрамление спинки, на губах у него показалась светло-розовая пена, а со лба на руку Марии Антуанетте упала жаркая, красноватая капля.

– Прекрасно, – прошептал Шарни, – я умру, убитый вами.

Королева забыла обо всем. Она вернулась, схватила Шарни в объятия, подняла его и прижала ледяную руку к сердцу молодого человека.

Любовь сотворила чудо, Шарни ожил. Он открыл глаза, и видение рассеялось. А женщина испугалась, что, вместо того чтобы попрощаться навсегда, она даст повод для воспоминаний.

Она так стремительно побежала к дверям, что Шарни едва успел ухватить ее за шлейф, восклицая:

– Ваше величество, во имя почтения, какое я питаю к Богу, хотя я его почитаю куда меньше вас…

– Прощайте! Прощайте! – бросила ему королева.

– О ваше величество, простите меня!

– Господин де Шарни, я вас прощаю.

– Ваше величество, последний взгляд!

– Господин де Шарни, – молвила королева, трепеща от гнева и волнения, – если вы человек чести, то сегодня вечером или завтра утром вы, если не умрете, уедете из дворца.

Отдавая повеление, королева умоляла. Шарни, сложив в упоении руки, пополз на коленях к королеве.

Однако она, стремясь убежать от опасности, уже распахнула дверь.

Андреа, не отводившая с самого начала свидания глаз от двери, заметила и стоящего на коленях молодого человека, и близкую к обмороку королеву, заметила горящий надеждой и гордостью взор Шарни и погасший, опущенный взгляд Марии Антуанетты.

Пораженная в самое сердце, исполненная отчаяния, испытывая ненависть и презрение, Андреа все же не склонила голову. Она смотрела на королеву, и ей казалось, что Господь чересчур щедро оделил эту женщину, дав ей красоту и трон: ведь только что он подарил ей целых полчаса с г-ном де Шарни.

Доктор же сейчас был просто не способен обращать внимание на второстепенные подробности.

Полностью поглощенный мыслью, добьется ли королева успеха в переговорах, он только спросил:

– Ну как, ваше величество?

Королева чуть ли не с минуту молчала, чтобы прийти в себя, чтобы утихло бешеное сердцебиение и не пресекся голос.

– Так что же он сделает? – снова задал вопрос доктор.

– Уедет, – пробормотала королева.

Даже не взглянув на нахмурившуюся Андреа и потирающего руки доктора Луи, она машинально закуталась в накидку с кружевными рюшами и быстрым шагом прошла по галерее, направляясь в свои покои.

Андреа пожала руку доктору, который поспешил к больному, и торжественно, словно привидение, пошла к себе в комнату.

Она даже не подумала спросить у королевы, не будет ли каких приказаний. Для Андреа с ее характером королева больше не существовала – была только соперница.

Шарни, на которого доктор Луи вновь простер свои заботы, казалось, стал совершенно другим человеком, нежели был вчера.

Демонстративно преувеличивая свои силы, словно бахвалясь решимостью, он так стремительно, так энергично засыпал доктора вопросами относительно скорых сроков своего выздоровления, режима, которого ему следует держаться, способа, каким ему лучше переезжать, что Луи подумал, а не имеет ли он дело с куда более опасным рецидивом, вызванным новой навязчивой идеей.