Ожерелье королевы - Александр Дюма (2014)

Жанна в самом деле вернулась домой и еще раз подала условный знак свечой.

Ее сигналы остались без ответа.

– Надо думать, – сказала себе Жанна, в ярости комкая манжеты, – надо думать, плутовка захворала и не в силах двинуться с места. Но мне-то что за дело! Она уедет нынче ночью, живая или мертвая.

Графиня снова спустилась по лестнице с осторожностью львицы, за которой крадется охотник. В руке у нее был ключ, столько раз по ночам выпускавший Оливу на свободу.

Вставляя ключ в замочную скважину, Жанна заколебалась.

«А вдруг там у нее кто-то есть? – подумала она. – Нет, не может быть; но если даже так, я услышу голоса и успею спуститься. А если я повстречаюсь с кем-нибудь на лестнице? Ох!»

При этой мысли она вздрогнула.

Но тут до ее слуха донеслось цоканье: это били по мостовой копытами ее лошади; в конце концов она решилась.

– Без опасности, – изрекла она, – не бывает великих деяний. А отвага превозмогает любую опасность.

Она повернула ключ в замке, и дверь отворилась.

Расположение комнат было Жанне известно: она усвоила его, поджидая Оливу по вечерам. Лестница находилась по левую руку; Жанна устремилась наверх.

Ни звука, ни проблеска света, ни души.

Жанна поднялась на площадку, которая вела в комнаты Николь.

Из-под двери пробивался свет; за дверью слышались чьи-то торопливые шаги.

Жанна прислушалась, затаив участившееся дыхание. Голосов было не слыхать. Значит, Олива одна, она ходит по комнатам, очевидно, собирая вещи. Следовательно, она не заболела, а замешкалась.

Жанна тихонько поскреблась в дверь.

– Олива! Олива! – позвала она. – Дружочек мой!

Шаги по ковру приблизились.

– Отворите! Отворите! – нетерпеливо воскликнула Жанна.

Дверь отворилась, на Жанну хлынул поток света: она очутилась лицом к лицу с мужчиной, державшим канделябр с тремя свечами. Она испустила пронзительный вопль и закрыла лицо накидкой.

– Олива! – произнес мужчина. – Это вы, Олива?

И мягким движением он отвел накидку, скрывавшую ее лицо.

– Графиня де Ламотт! – воскликнул он с вполне естественным изумлением в голосе.

– Господин Калиостро! – прошептала Жанна, еле держась на ногах; она была близка к обмороку.

Графиня предусмотрела многие опасности, но только не эту. В сущности, ничего страшного не случилось, но при некотором размышлении и внимательном взгляде на этого странного человека, наделенного столь зловещей внешностью и столь искусного притворщика, Жанна почувствовала, что от него исходит чудовищная угроза.

Почти не владея собой, она попятилась и уже готова была броситься вниз по лестнице.

Калиостро любезно протянул ей руку и предложил сесть.

– Чему обязан честью вашего посещения, сударыня? – без тени смущения осведомился он.

– Сударь, – пролепетала интриганка, не в силах отвести взгляд от глаз графа, – я пришла… я искала…

– С вашего позволения, сударыня, я позвоню и распоряжусь прогнать тех моих слуг, которые настолько забылись, что не проводили ко мне особу вашего ранга.

Жанна затрепетала. Она остановила графа жестом.

– Вероятно, – невозмутимо продолжал Калиостро, – вам попался этот негодный немец, мой привратник: он попивает. Он вас не узнал. Отворил двери, ни слова не сказал и уснул.

– Не браните его, сударь, – немного осмелев, возразила Жанна, которая не заподозрила подвоха, – прошу вас.

– Ведь это он отворил вам, не так ли, сударыня?

– По-моему, да. Но вы обещали мне его не бранить.

– Я сдержу слово, – улыбаясь, отвечал граф. – А теперь, сударыня, извольте объясниться.

Получив эту лазейку, Жанна, которую не заподозрили в том, что она сама отперла дверь, могла спокойно лгать о цели своего визита. Итак, она пустилась в объяснения.

– Я пришла, – поспешно сказала она, – посоветоваться с вами, ваше сиятельство, относительно слухов, которые ходят по городу…

– Что за слухи, сударыня?