Комплекс Мадонны - Норман Богнер (1997)

Тедди услышал звук, но не смог определить, что это. Он звучал нечеловечески: крик, стон, разрывающий какую-то адскую пропасть. Тедди почувствовал себя путешественником из научно-фантастического рассказа, перенесенным из своего времени в страну, населенную фантастическими чудовищами, ставшими теперь его современниками; для того чтобы выжить, ему необходимо найти скрытый смысл жизни. Казалось, человечество деградировало до какого-то атавизма… который Тедди не мог понять. Шум, что производит этот шум? Тедди глубже вжался в мягкую кожу кресла…

— В чем дело, Барбара? Экран пуст?

— Дверь. Я боюсь двери.

— Но ведь рядом с тобой Лаура. Ты закалываешь ей платье и слушаешь музыку.

— Да, но дверь в комнату открыта.

— Она была открыта и раньше?

— Да.

— Ты бывала в комнате у Лауры?

— Редко. У нас были свои комнаты, и они были чем-то личным.

Вас пугает что-то в ее комнате или же дверь?

— Я вовсе не…

— Вы по-прежнему продолжаете закалывать ей платье?

— Да, у него край слишком длинный. Стоя на коленях, я передвигаюсь вокруг Лауры.

— О чем вы разговариваете?

— О бале. Лаура рассказывает о мужчине, которого я не знаю. Ему около сорока, и она этим очень расстроена, но говорит, что обязана отдаться ему… Лаура должна отблагодарить его за услугу, а он хочет попасть на студенческий бал. Это он достает Лауре гашиш. По-моему, он какой-то делец или спекулянт. Я закончила подкалывать край. Лаура снимает с себя платье. Я надеваю свое. Оно атласное, из желтого атласа, а выше пояса — розовое. Я купила его в Нью-Йорке в «Лорде и Тейлоре», но у меня не было времени, чтобы его там подогнали.

— Вы разговариваете о том, чем собираетесь заняться после выпуска?

— Да. Мне предложили аспирантуру в Коламбийском университете на кафедре романских языков, а Лаура получила приглашение в ООН. Да, именно так. Я помню, что, когда пошла в ООН справляться о вакансии, я уже слышала о ней от кого-то… Только сейчас вспомнила, что от Лауры.

— Вы сознательно забыли об этом?

— Да. Но я все-таки чувствовала, что хотела работать там. Мы с Лаурой собираемся снимать на двоих квартиру в Нью-Йорке. Вот почему я согласилась на Коламбию. У меня был выбор: Стамфорд или Коламбия. Лаура собирается работать у этого мужчины — не знаю, в качестве кого, — а я буду помогать папе и проведу лето в Уэстпорте. Мы условились, что Лаура заедет к нам после четвертого июля. Лауру что-то беспокоит. Ой, она уколола меня булавкой.

— Вы можете повторить то, что говорите друг другу?

«Следи за тем, что делаешь!»

«Прости, Барб. Может быть, нам стоит прерваться?»

«Ладно. — Я смотрю на часы. — Сейчас девять. Не хочешь сходить поесть, а потом зайти в кино?»

«Нет, мне кое-что требуется для того, чтобы стало хорошо».

Она берет платье и уходит в свою комнату. Я переворачиваю пластинку и ставлю «Далеко впереди», «Клиффорд и Макс», поет Джени Пэрис и «Джаз Западного побережья из Лайтхауза». Мы обе — фанатичные поклонницы джаза. При первой возможности мы стараемся бывать в Сторивилле. В квартире чертовски жарко. Кондиционер опять накрылся, и я включаю вентилятор. Я слышу шум душа. Взяв проспект аспирантуры Коламбии, я пролистываю его. Затем принимаюсь за статью о Кеннеди в «Таймс». Сходив к холодильнику, я достаю кубики льда и приготовляю два джина с тоником. Господи, как же жарко. Мне хочется принять душ, но там Лаура. Я вешаю платье на дверь. Вся комната уставлена коробками с книгами, одеждой и посудой — в конце недели мы навсегда уедем отсюда. Шум душа смолкает.

«Я смешала тебе коктейль, Лаура».

«Спасибо, крошка».