Комплекс Мадонны - Норман Богнер (1997)

Барбара не помнила, как они шли в музей, и, обнаружив себя в небольшой нише окруженной Рембрандтами, почему-то развеселилась. Ее ноги стали невесомыми. Барбара проникла в странную, неописуемую область между сном и реальностью, ее оторванность от окружающего, от того, как она сюда попала, была полной. Шла ли она пешком или ехала в такси? Точно ответить она не могла, да это ее и не интересовало. Если тебе неизвестно, на что ты потратил время, возможно, ты его не тратил вообще, так как время — это лишь то, что наполнено впечатлениями. Поискав взглядом Элейн, Барбара не нашла ее. Автопортрет Рембрандта, изучающий собственную душу и в то же время заставляющий зрителя заняться нелицеприятным самоанализом, смутил молодую женщину. Она предприняла такую попытку, но не смогла ничего рассмотреть внутри себя. Внезапно Барбара решила, что ей необходимо уйти. Элейн догнала ее в вестибюле.

— Ты собираешься уйти?

— Я решила, что ты уже ушла.

— Без тебя? Я просто слонялась по музею.

Действительно, подобно ребенку, впервые попавшему в зоопарк, Элейн металась от клетки к клетке, стараясь посмотреть всех животных.

— Это просто сказка. Не знаешь, за что раньше схватиться, — сказала Элейн. — Какая ты счастливая, что живешь рядом с музеем «Метрополитен».

— Раньше я ходила сюда часто.

— Теперь больше не ходишь?

— Я увидела то, что мне не следовало видеть. — Барбара взглянула на часы.

— Что напоминает мне… нам следует поспешить, иначе Робби будет нас ждать.

Они вышли на улицу. Воздух прогрелся, солнечный день напомнил Испанию, подумала Барбара, вспомнив множество подобных, проведенных в Барселоне.

— Я тебя не подвожу, а, Барб?

— Нет.

— Ты сегодня вечером увидишься с Тедди?

— Не знаю.

— Не хочу лезть с советами, но, наверное, тебе следует позвонить ему. Он наверняка переживает по поводу твоего отъезда.

Робби ждал их у дома. Облокотившись на свой миниатюрный красный автомобиль, он изучал дорожный атлас. Элейн заметила его, как только они вышли из-за угла, и, бросившись к нему, обогнав Барбару, повисла у него на шее. Похоже, он оказался застигнут врасплох и позволил, чтобы его пообнимали и почмокали в щеки. Поверх плеча Элейн он смотрел, как к нему приближалась Барбара, и когда ее заслонила голова Элейн, он отодвинул девушку в сторону.

— Ты стесняешься, Роб? Извини, просто я так рада, так рада, что ты на меня не злишься. Ведь ты не сердишься, правда?

— Разве на тебя следовало бы злиться?

— Не знаю, кто прав, кто виноват, но давай забудем об этом.

— Здравствуйте, Барбара, — сказал Робби.

Она кивнула ему с той отчужденностью, которую обычно бережешь для соседей, столкновений с которыми тщательно избегаешь.

— Если у вас есть время, я приготовлю кофе.

— Я не знаю. Ты как, Роб?

— Конечно, полчаса больше или меньше — это роли не играет. Благодарю вас, Барбара. Если это не трудно.

Открыв входную дверь, Барбара впустила их внутрь. На ступенях на середине пролета сидел мужчина, читающий газету.

— Что ж, терпение вознаграждается — моя мама всегда мне это говорила, — заявил мужчина, сворачивая газету и тяжелыми шагами спускаясь вниз, сжимая в руке букет фиалок.

— Здравствуйте, Алекс, — сказала Барбара. — Давно ждете?

— Десять минут. — Мужчина повернулся к Робби и сказал, протягивая руку: — Привет, меня зовут Алекс Хаммонд.

— Роберт Франклин, — подозрительно произнес Робби, — а это Элейн Уэстин.

— Я пришел не вовремя, Барбара?

— Да нет, мы как раз вернулись, — сказала Элейн.

Четверка смущенно замерла у дверей гостиной, глядя на увядающие цветы Тедди.

— Ваш поклонник все еще не сдается? — спросил Алекс.

— Ее поклонник является моим отцом, — резко ответил Робби.

— Робби, принеси из спальни вещи Элейн, — властным тоном произнесла Барбара. — Они на кровати.