Долгая дорога в дюнах - Олег Руднев (1984)

Петерис ухмыльнулся себе под нос, небрежно, вразвалочку вышел.

Артур колол во дворе дрова. По всему было видно, что это занятие доставляет ему удовольствие. Он придирчиво выбирал полено, прицеливался; короткий хлесткий взмах топором — и полено с хрустом раскалывалось надвое. Все жарче припекало полуденное солнце, легкий ветерок с моря доносил запахи рыбы, перегнивших водорослей, йода — такие привычные и родные с детства. Парень сбросил френч, остался в одной нательной рубашке.

— Здравствуйте, соседи! — услышал он за спиной голос незаметно подошедшего Озолса.

— Здравствуй, Якоб! — Зента растерянно посмотрела на неожиданного гостя, перевела испуганный взгляд на сына.

Артур делал вид, что ничего не видит и не слышит — продолжал работать. Зента сокрушенно вздохнула, взяла ведро, направилась к колодцу.

— Зайти на пару слов можно? — хрипловатым от обиды голосом спросил Озолс.

Артур расколол одно полено, взял другое, — Озолс терпеливо ждал, — отбросил топор.

— Заходите!

— Так… — входя и оглядываясь, попробовал выжать из себя улыбку сосед. — Давно я здесь не был. Много воды утекло. — Он неуклюже опустился на стул, с досадой наблюдая за Артуром. — Я слышал, тебя рыбаки вместо меня выбрали в правление… Или как у вас теперь называется?

— Выбрали.

— Так… — Озолс посопел, достал из кармана большую связку ключей. — Вот, забирай. Тут рыбный склад, горючее… В общем, все.

— Спасибо.

— Если конторские книги понадобятся, отчеты — у меня все в порядке. — Он замолчал, не зная о чем еще говорить. Тяжело поднялся. — Ну, я пошел. — Возле двери все-таки не выдержал, обернулся, — Так мы с тобой и не поговорили… После тюрьмы.

Артур резко вскинул брови:

— Не надо ни о чем говорить. Я давно догадался, кто мне помог туда попасть.

У Озолса по лицу поползли красные пятна.

— Ты что, на меня думаешь? Напрасно. Я следователю сразу сказал: кто поджег мой дом, не знаю. А то, что мы поссорились с тобой — так это всем известно. И больше ничего не говорил. Богом клянусь! Лучшего адвоката нанял. Я Марточке слово дал, что…

Артур зло сузил глаза:

— А вот этого не троньте! Лучше помолчите об этом.

— Ладно. Могу и помолчать. Только не надо одно плохое помнить. Надо и хорошее…

— Говорите прямо — что вам нужно? Раз уж пришли…

— А куда мне еще идти? У кого защиты просить?

— Никто вас не трогает, не тряситесь. Если сами не будете нам вредить.

— А жить как?

— Жить? — Артур презрительно прищурился. — Да уж как-нибудь проживете. Вам оставляем дом, две лошади, тридцать гектаров земли…

Озолс нервно сглотнул, по-бычьи нагнул голову:

— Что ж… и на том спасибо!

Банга вышел вслед за гостем.

— Ушел, — провожая недобрым взглядом соседа, тихо проговорила Зента.

— Черт его знает, — обескураженно пробормотал Артур. — Думал, вернусь — за все с него спрошу. А теперь жалко стало.

— За тем он к тебе и кинулся. За жалостью. Хитрый! Понимает, что к чему.

— А ну его! — Артур подошел к поленнице, поднял с земли топор. Взмахнул раз, другой, третий и только тогда начал успокаиваться.

Калниньш подкатил на мотоцикле, оставляя за собой дымный след бензинового чада и ораву восторженно галдящих ребятишек. Вытер рукавом гимнастерки пот со лба — Андрис был в милицейской форме — устало потянулся, пожал Артуру руку.

— Уже к зиме готовишься? Молодец! Привет, Зента! Хозяйственный у тебя сын.

Мать расплылась в довольной улыбке, бросилась к колодцу мыть руки. Крикнула мужчинам:

— Сейчас соберу на стол.

— Некогда, милая. — Андрис с сожалением показал на часы. — Я на минутку. Ну, как дела? — повернулся он к Артуру. — Осваиваешься?

— Вроде бы.

— Что люди говорят?

— Присматриваются, Уж больно много всего свалилось на их головы.

— Это точно. Сейчас самое главное — втолковать суть. Потом само собой образуется.

— Стараемся.