Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

Столик у окна служит мне кухонным (на нем стоят кофеварка и спиртовка), делаю на нем два сандвича. Моя помощница посыпает свой сандвич чипсами.

— Когда-нибудь была в Грейсленде[15]?

— Нет.

— А я ездила пару лет назад. Забавно, но это вовсе никакой не особняк. Самый обычный дом, только большой. И мебель дурацкая. Зато напротив есть ресторан, где подают сандвичи с арахисовым маслом и печеными бананами. Они просто сногсшибательно хороши; два съела сразу, а третий взяла с собой. Стоит махнуть в Грейсленд лишь затем, чтобы наесться сандвичей.

Арахисовое масло очень вкусное, наконец-то я начала питаться регулярно. Оттягиваю пальцем пояс шортов и замечаю, что они начали сидеть плотнее, хотя до своего нормального веса еще есть и есть. Все твердили мне о необходимости жить дальше, а я упорно считала людей неправыми. Думала, будто невозможно жить дальше, пока Эммы нет со мной. Как выяснилось, у моего тела по этому поводу собственное мнение.

Думаю об Эмме и гадаю, здорова ли кроха. А если она выросла и поправилась? Изменилось ли ее лицо? В числе прочих вещей привезла с собой маленький альбом с двумя десятками фотографий девочки. Кое-где она с Джейком, кое-где одна; есть фотография, на которой мы с ней стоим недалеко от мемориала Почетного легиона, на фоне фонтана. Самый ранний снимок в моем альбоме сделан на Крисси-Филдс две недели спустя после нашего знакомства, а последний — за день до похищения. Даже за этот короткий промежуток времени — всего за год — внешность Эммы претерпела небольшие изменения: лицо похудело, волосы отросли. Взрослый может в течение десяти и более лет оставаться практически одним и тем же, но ребенок меняется так быстро, что фотографии, сделанные с промежутком в месяц, могут быть пугающе разными.

В альбоме есть место еще для пяти фотографий. Уже не помню, сознательно ли оставила пустыми эти несколько кармашков, когда собирала вещи. Твержу себе, что в альбоме непременно будут новые снимки, а история, которая началась на Крисси-Филдс, еще не окончена. Убеждаю себя в неотвратимости прекрасного будущего. Это не последние фотографии. В предутренних снах, невзирая на угнетенное состояние последних недель, я вижу Эмму, Джейка и себя. Вместе.

Глава 64

На следующий день Сами, как и обещала, знакомит меня с Дуайтом. Дуайт заметно выше шести футов, лысоватый и очень загорелый, его возраст трудно определить. Когда в десять часов утра мы приходим в «Розовый пеликан», Дуайт управляется один. Перемещается за стойкой приставными шагами и одновременно поднимает и опускает руки, как будто летит. Он кого-то напоминает, но не могу понять кого.

— Здравствуйте, дамы.

— Моей новой подруге Эбби нужна твоя помощь.

Дуайт останавливается, тянется через стойку и пожимает руку.

— Здравствуйте, Эбигейл. Чем могу помочь?

Теперь понимаю, на кого он похож: на Сэма Банго. Та же лысина в сочетании с юношеской энергией, и зовет он меня полным именем. Сэм Банго отказывался называть меня Эбби, потому что Эбигейл, по его мнению, звучало очень по-британски, а у него был пунктик насчет всего британского.

— Я подумала, вы сможете посоветовать лучшие места для катания на длинных досках, — говорю.

Он начинает протирать тряпочкой и без того идеально чистую стойку и вопросительно смотрит на меня.

— Катаетесь?

— Нет. Провожу исследования.

— Она фотограф. Делает снимки для путеводителя, — перебивает Сами, указывая на фотоаппарат.

— А, ну ладно. Я нарисую вам карту. Взамен пообещайте, что вставите меня в свой путеводитель.

— Договорились.

— И не просто назовете имя, я хочу видеть в книжке свое фото.

— Никаких проблем.

Дуайт вытаскивает из-за уха карандаш и начинает чертить карту на обороте меню. Он начинает с Карибского побережья.