Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

В уме произвожу подсчет. Аннабель, должно быть, забеременела примерно через три месяца после исчезновения Эммы. Возможно, они с Риком решили родить еще одного ребенка отчасти и из-за того, что случилось с Эммой? Вспоминаю разговор, состоявшийся в те дни, когда сестра носила Руби. «Не представляю себе только одного ребенка в семье», — сказала Аннабель, лежа на столе. На экране пульсировало что-то белое и крошечное, окруженное мраком. Разглядеть удалось головку и маленькое скрюченное тельце живого существа, которое таилось в лоне моей сестры, и я задумалась: хватит ли когда-нибудь у меня смелости родить ребенка? «Вдруг с ним что-нибудь случится? — продолжала Аннабель. — Как жить дальше, если у тебя не останется никого, о ком нужно будет заботиться?»

— Вы так и планировали?

— В общем, нет.

— И что говорит Рик?

— Слегка нервничает, но очень рад.

Я мучительно думаю, что еще спросить. Мне следовало бы поинтересоваться, собираются ли они выяснять пол будущего ребенка и будут ли пристраивать к дому еще одну спальню. Нужно поинтересоваться, хочет ли Рик брать отпуск по уходу за младенцем и как Аннабель станет управляться с Руби, когда родится малыш. Но вместо этого сдавленно всхлипываю.

— Эбби, ты в порядке?

— Прости.

— Послушай, — говорит она, — я собрала кое-какую информацию. В 1999 году в Нашвилле пропал маленький мальчик. Через полгода его обнаружили в чужой квартире, буквально в двух кварталах от родного дома. В 2001 году в Хьюстоне похитили пятнадцатилетнюю девочку и увезли в Мексику. В прошлом году ее нашли. Все это время бедняжка жила со своим похитителем в Тихуане. Детройт, 2003 год. Девятилетняя девочка выскочила из машины злоумышленника на скорости восемьдесят километров в час и упала в яму с песком, откуда ее извлек прохожий. Преступника арестовали через полтора часа, а девочке вручили награду за храбрость.

— И что?

— Надежда умирает последней. Чудеса все-таки случаются. Редко, но случаются.

Представляю себе Эмму в каждой из этих ситуаций. Эмма выскакивает из несущегося автомобиля. Эмма пересекает границу. Эмма, целая и невредимая, выходит из чужого дома.

— Привет, Эбби, — слышу голос Рика и представляю себе Аннабель сидящей на кровати с подушкой под спиной. Муж рядом с ней, держит руку на ее животе.

— И тебе привет.

Аннабель чмокает трубку.

— Мне пора. Ванна уже наполнилась.

— Аннабель…

— Да?

— Я очень за тебя рада.

— Знаю, сестренка.

Вешаю трубку и делаю глоток виски, пытаясь успокоиться. Звоню Джейку. Когда он наконец берет трубку, по голосу кажется заспанным, хотя, возможно, просто подавлен.

— Привет, — говорю. — Никак не могу нарядить елку. Скучно делать это в одиночку. Не хочешь прийти?

— Кажется, сегодня это выше моих сил…

— Приготовлю глинтвейн.

— В другой раз, хорошо?

— Пожалуй, мне пора, — доносится до меня женский голос.

— Здесь Лизбет, — говорит Джейк, прежде чем я успеваю спросить.

— Кто?!

Слышу щелчок дверного замка и представляю себе, как Джейк подходит к окну и смотрит на улицу, чтобы убедиться — Лизбет добралась до машины. Так Болфаур делал, провожая меня.

— Она сама приехала. Не думай, будто я позвонил ей и пригласил.

— И это тебя не беспокоит?

— Беспокоит, конечно.

— По тебе не скажешь.

— Запрещенный прием, — возражает он.

— Как ты можешь впускать ее в свою жизнь и отталкивать меня? — Пугает отчаяние, прозвучавшее в собственном голосе, но ничего не могу тут поделать. Утрата Эммы стала тяжким ударом. Но утрату Джейка я даже не могу себе вообразить.

— Все просто — пытаюсь пережить этот ужас. Не знаю, как объяснить, но с Лизбет я начинаю вспоминать…

— Что?