Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

До Харриет доносились звуки уличного движения. Они были приглушенными, и их легко можно было принять за плеск морских волн или шум деревьев от ветра. Через некоторое время, почувствовав себя притиснутой, она чуть-чуть отодвинулась, хотя он и не отпускал ее, приподнялась на одном локте и посмотрела на него. Она увидела хорошо развитые плечи, плоский живот и редкий треугольник темных волос, распространяющихся по его груди в сторону живота.

— Ты выглядишь так, как будто опять веселишься над какой-то своей шуткой. Я считаю, что это несвоевременно.

— Нет, — смеясь, защищалась она.

Было прекрасно смеяться в постели.

— Я просто подумала, какой ты совершенный образец.

Она дразнила его, самоуверенная благодаря тому уважению, которым он платил ей. Она была необыкновенно счастлива.

— Есть ли что-нибудь такое, чего ты не можешь?

Робин сделал вид, что задумался:

— Давай подумаем… Гм. Ну, я не умею петь.

— О, в этом случае!.. — Харриет сделала вид, что хочет выбраться из постели, но он притянул ее назад и поцеловал.

— Если ты собираешься куда-то идти, то ты можешь на обратном пути захватить шампанское из холодильника.

Они сидели на кровати, пили шампанское и ели предусмотренные администрацией отеля фрукты, как будто были голодными, как волки.

— Который час?

— Поздно, поздно.

— Ты завтра не работаешь?

— Конечно, работаю. И ты, вероятно, тоже. Но еще слишком рано отправляться спать, как ты думаешь?

— Возможно. Или нет, невозможно. Точно. Робин…

На этот раз у Харриет была масса возможностей высказаться и показать свой опыт. Она оседлала его, а он смотрел на нее снизу вверх, раскинув руки, вновь с юным лицом, так, чтобы она перевернулась вместе с ним, держа его лицо между своими ладонями.

Это было очень хорошо.

В конце концов, они заснули, крепко обнявшись.

В середине ночи или, возможно, ближе к раннему утру, потому что тусклый серый свет проникал через окно, Харриет снова проснулась с лежащей на ней рукой Робина. Она повернулась к нему, приблизилась, и он снова вошел в нее без слов и подготовки.

В этот час даже отдаленный шум уличного движения не был слышен. Харриет вновь вскрикнула в полной тишине.

— Я люблю тебя, — сказал Робин.

Она прикрыла ему рот пальцами.

— Нет, ты не любишь. Мы устроили с тобой маленький праздник — вот что это было.

Она помнила свое твердое решение отпустить для себя поводья только на один вечер.

— А если будет еще, то это не по-деловому, не так ли?

— К черту дела, — сказал Робин. — Имеет значение только то, что я люблю тебя.

Они снова заснули.

Когда уже совсем рассвело, Робин раздернул шторы так, чтобы они могли увидеть деревья. Он заказал завтрак в номер и пошел в ванную принять душ. Когда он вернулся назад в белом махровом халате с мокрыми стоящими дыбом волосами, он выглядел как пятнадцатилетний. Потом он надел чистую рубашку и галстук из чемодана и снова превратился в бизнесмена. Харриет счастливо наблюдала за ним из постели.

Когда принесли завтрак, Робин передал ей поднос. Она села, обернувшись простынями, пила кофе и слизывала языком капли меда со своих пальцев.

— Хорошо? — спросил он ее.

Она ответила:

— Очень хорошо.

Он насвистывал, наливая себе еще кофе. Харриет помнила слова из середины ночи и свои возражения. Сейчас в этой утренней интимности она думала о том, что она окончательно забыла роскошь быть любимой. Ей хотелось знать, что произойдет, если она позволит себе эту роскошь снова. Что предпочтительнее?

— Что ты сегодня делаешь? — спросил он.

— Сначала еду встретиться с матерью, — это стало важным после того, что Лиза рассказала ей, — а потом возвращаюсь в «Пикокс».

— В какое время я смогу увидеть тебя сегодня вечером?

Харриет встревожилась:

— Сегодня вечером?