И всё равно люби - Кэрри Браун (2016)

Рут поцарапала коленку. Лежа на животе, она чувствовала щекой теплую шероховатость бетона, в ушах шумело – так шумел вчера океан. Сердце колотилось где-то у самых ребер, почти касаясь бетонного пола крыльца.

Отчего-то опрокинулась ее чашка с кофе. По лицу разлилась влага, запахло кофе и молоком.

Полицейский присел рядом с ней.

– Посмотрите-ка на меня, маленькая мисс, – проговорил он. – Смотрите на меня.

Подняв на него глаза, Рут поглядела ему в лицо, как будто вокруг не на что было больше смотреть, и отвела взгляд лишь в последнюю секунду, когда один за другим прогремели залпы, и она увидела, как тело отца рванулось вперед и взметнулось, будто невидимая проволока толкнула его меж лопаток. Он раскинул руки.

Жаркое июльское утро окрасилось фонтанчиком крови.

Позже днем в полицейском участке Рут снова и снова твердила, что они с отцом провели в городишке Уэллс всего один день. А еще через несколько месяцев, сидя в гостиной рядом с мистером и миссис Ван Дузен, она узнала – напротив них ерзали на скользком диване и неудобном стуле три агента ФБР, – что в тот июльский день в их доме все равно был обыск, из пола выломали доски, а в гараже топорами расколошматили кусок бетонного пола, показавшийся стражам порядка свежезалитым.

Поиски ни к чему не привели, сообщили ей в гостиной Ван Дузенов, – ни единого чека, никаких тысяч и десятков тысяч, которые ее отец награбил за многие годы, устраивая распродажные аукционы для отчаявшихся фермеров и мелких предпринимателей и стремительно покидая город, прежде чем кто-либо успевал понять, что их облапошили.

Отца обвиняли в двух убийствах, сообщили ей агенты ФБР: в Огайо один фермер что-то заподозрил, заявился вечером в контору отца на складе и был убит выстрелом в спину. Позднее в штате Нью-Йорк в пруду нашли труп мужчины, поставлявшего грузовики для продажи оборудования часового завода, – убит ударом молотка по голове.

Никаких банковских счетов так и не обнаружили.

Наверное – Рут поняла это позже, – отец открывал счета и арендовал ячейки на почте в разных городах. Наверное, назывался всякий раз новым именем и указывал новый адрес. А может быть и так, что он просто спрятал где-то деньги – закопал где-нибудь на лугу под деревом и намеревался когда-нибудь вернуться сюда, как собака возвращается за костью. Шли годы, Рут время от времени размышляла о том, что где-то в банке лежат отцовские деньги, а потом подумала, что наверняка их просто затолкали в мешок и отправили… куда? Наверняка же кто-то ведет наблюдение за счетами, к которым долгое время никто не обращается. Что бывает с деньгами, за которыми никто не пришел? Банки передают их сиротам и вдовам? городу на содержание пожарной команды? местным властям?

Иногда Рут вспоминала странного человека по имени Джейк – вдруг у него есть какой-то ключик или кодовый замок. Вдруг как раз Джейк и есть хранитель отцовской тайны? Или, возможно, он-то и завладел всеми деньгами?

– Но интересовали меня, конечно, не деньги, – рассказывала Рут доктору Веннинг.

– Нет, при чем тут деньги, – жаловалась она Питеру. Дело было не в деньгах, а в том, что она совсем ничего не знала о своем отце, не могла понять, что побудило его совершить все то, что он – как уверяла полиция – совершил. Рут соглашалась, что он виновен, – раз так говорили в полиции, но думать об этом было ужасно.

Она не забыла отцовских скороговорок.

И тот вор, кто воровал, и тот вор, кто покрывал.

Подорожник по дороге собирал прохожий строгий. Выбирал себе прохожий подорожник подороже.

После ранений, полученных во время задержания, отец выжил, но через полгода он повесился в тюремной камере. Или кто-то помог ему в этом, как думали позже более опытные и зрелые Рут и Питер.