И всё равно люби - Кэрри Браун (2016)

Рядом начиналась лестница – блестящие перила круто спускались в темноту.

Рут побрела вниз, но голова никак не стыковалась с ногами – они словно перемещались отдельно друг от друга, и казалось, что она спускается посреди водопада.

Внизу на последней ступеньке она остановилась. Чуть дальше светлела входная дверь – две высокие стеклянные створки, украшенные по обеим сторонам каким-то витым узором. Рут подалась было вперед, но внезапно поймала свое отражение в высоком зеркале – и едва сдержала крик.

Куда же она пойдет?! Куда?! Но она должна. Должна.

Рут открыла дверь.

На крыльце на нижней ступеньке сидел мальчик – тот самый вчерашний мальчик. Перед ним на дорожке лежали перевязанные стопки газет, рядом на ступеньке – скрученные трубочкой бумаги.

Рут не могла поверить, что это тот самый мальчик.

На дорожке лежал и его велосипед, одно колесо скосилось набок. У мальчика на затылке, примятом со сна, торчал вихор. Когда она вчера увидела его на улице на велосипеде, то подумала, что волосы у него цвета сена. Теперь, при свете фонаря у крыльца, она увидела, что они золотые.

Мальчик недоуменно оглянулся на звук открывшейся двери. Рут посмотрела на него и, не нарушая тишины, вышла на ночную улицу. Ярко горели фонари – их колпачки, казалось, прятались в каждой тенистой кроне. Надо уходить, у нее нет выбора.

Краем глаза Рут увидела, как мальчик встает.

В следующее мгновение ее накрыла плотная черная волна – больше она ничего не помнила.

Она проснулась через несколько часов, потом еще через несколько часов – и так несколько дней подряд. Всякий раз освещение было разным. Рут потеряла счет времени. То ли дело было в таблетках, которые ей давал доктор Ван Дузен, то ли в чем-то еще, но у нее остались силы только на то, чтобы спать. Она просыпалась, доползала до туалета и так же ползком возвращалась обратно в кровать. Иногда, когда она просыпалась, она обнаруживала доктора Ван Дузена – он сидел в кресле рядом с кроватью, на носу очки, и читал книжку.

Однажды она проснулась – судя по свету, лившемуся с улицы, начинался вечер, – доктор Ван Дузен сидел у кровати, а миссис Ван Дузен заходила в комнату, держа в руках поднос.

Доктор улыбнулся ей, когда она протянула ему поднос.

– Я подумала, может, ей захочется курицы, – тихо сказала миссис Ван Дузен и вышла из комнаты.

Рут с трудом села. Доктор Ван Дузен, привстав, пристроил поднос ей на колени.

На тарелке дымилась куриная грудка с хрустящей корочкой, приправленная сметаной и ложкой зеленого горошка.

Голова нестерпимо кружилась – Рут едва удалось разлепить глаза, – но она проглотила кусок, потом еще один. И отложила вилку – у еды не было ни вкуса, ни запаха.

Доктор Ван Дузен оторвался от книги и посмотрел на нее.

– Это из-за лекарства, – пояснил он. – Иногда такое бывает. Вкус вернется. Но если ты можешь, лучше все-таки поешь.

Рут послушно ела – перемещала вилку от тарелки ко рту. В животе поднялась волна паники, и Рут испугалась, что ее сейчас вырвет. Но она справилась.

Положила вилку на тарелку, и Ван Дузен убрал поднос.

Через минуту она снова провалилась в сон – ватный, душный, со стершимися красками, – как будто глаза просто закрыли шорами.

Тогда на крыльце, когда она встретила мальчика, сворачивавшего газеты, она упала в обморок. Когда через несколько дней она окончательно проснулась, она все еще помнила это чувство – голова отделяется от тела, а тело само по себе падает вперед.

Кто-то – должно быть, тот мальчик – подхватил ее и оттащил в кровать, но этого Рут уже не помнила. Ей никак не удавалось уложить в сознании, что свистопляска событий, случившихся с ее отцом, привела ее в дом мальчика с велосипедом. Она не могла думать об отце и не могла отрешиться от мыслей о нем.

Не знала, что с ней будет дальше.