И всё равно люби - Кэрри Браун (2016)

– В этом году я четыре раза видел тебя, – говорил он. – Один раз ты шла в библиотеку, один раз видел, как ты шла по дорожке возле почты в Нортхэмптоне, ты еще ела мороженое. Один раз на ступеньках в галерею, а один раз в Ботаническом саду. В саду ты была с какой-то девушкой, блондинка, гораздо ниже, чем ты. Ты была в голубом платье. С таким вот воротником.

И он руками показал крой.

«Да, то мое платье с матросским воротничком».

Страдания последних трех лет, одиночество – все разом всколыхнулось в ней. Она потянула свою руку назад.

Он был здесь, видел ее. И не заговорил с ней.

В ушах зазвенело. Она взялась руками за голову и закрыла глаза.

– Рут, я думал, ты ненавидишь меня, – сказал он, и в его голосе она услышала мольбу. – Я не знал, захочешь ли ты когда-нибудь разговаривать со мной. Рут, пожалуйста, убери руки от ушей. Посмотри на меня. Я не знал, как мне быть, что сделать. Я знаю, что совершил ужасную ошибку. И все это время я ненавидел себя.

Он оторвал ее руки и крепко сжал их.

– Пожалуйста, – молил он. – Не прогоняй меня, Рут.

Она перестала сопротивляться самой себе и упала на него – словно скатилась с горы, – прижалась головой к его груди.

Он крепко обнял ее.

– О господи, – выдохнул он.

– Только не плачь, – предупредила она.

– Не буду, – ответил Питер, но Рут слышала, как он плачет.

И сама разревелась.

Чувствуя рядом его знакомое тело, запах его кожи, снова чувствуя его рядом, она не могла больше выносить воспоминаний о том, что утратила его навсегда. Шерстяное пальто, к которому прижималась ее щека, было шелковистым на ощупь.

– А если бы сегодня это была не я? – спросила она. – Тогда что?

– Я не знал, что это будешь ты. Эд просто сказал, что отправляется на свидание – с какой-то девчонкой, с которой они дружили еще дома, – и попросил меня пойти с ним. Я же цеплялся за любую возможность. Я стремился увидеть тебя и знал, что однажды так и случится и мне хватит храбрости заговорить с тобой. А когда ты спустилась вниз, я просто не мог поверить, что вижу тебя. Просто не мог поверить.

Эд отдал Питеру ключи от машины. Судя по всему, он наслаждался доставшейся ему ролью – стрелочника, воссоединившего Питера и Рут, – и сказал, что доставит Салли обратно в Талбот-хаус, а потом с кем-нибудь сам доберется до Бостона. Питер вел машину сквозь пургу, пока они не добрались до какого-то мотеля на окраине Нортхэмптона – у входной двери уныло горел желтый фонарь, неподалеку поблескивал замерзший пруд. Рут вжалась в сиденье, стараясь казаться невидимой, и наблюдала в окно, как Питер прошел заплатить за номер и взял ключи. Да, в те времена в некоторых заведениях нельзя было вот так запросто остановиться в одном номере, если вы не женаты – требовалось предъявить обручальные кольца.

У нее будут неприятности, если она не окажется вечером в Талбот-хаусе к часу, когда запирают на ночь двери – впрочем, можно будет сослаться на снегопад. Скажет, что застряла где-нибудь, а телефон вышел из строя.

Да и какая разница, дама-комендант их общежития все равно никому не станет названивать и жаловаться на ее поведение – звонить-то некому.

Над кроватью в мотеле висела картина – буря на море, на раме отчетливо виднелась крепко налипшая вековая пыль.

Они вошли в комнату, и Питер закрыл за ними дверь.

На кровати было колючее зеленое покрывало.

– Ну и пошлятина, – сказала Рут, – ужас какой.

И закрыла лицо руками.

Питер скинул пальто, завернул ее в него, обнял.

В комнате был стылый холод. Не снимая одежды, они забрались под одеяла. Все, что случилось с ними когда-то, все, что они потеряли, было теперь здесь с ними.

Они целовались, крепко обнимая друг друга.

– Прости меня, прости, – не переставая просил Питер.

Он погладил ее по щеке, по волосам. Рут расплакалась, и Питер потянулся одной рукой вытащить носовой платок из заднего кармана брюк.