Любовь побеждает все - Мари Клармон (2016)

Ева закусила нижнюю губу, чувствуя важность момента. Две потерянные души могли найти путь друг к другу, разве нет? Или они были обречены бродить, каждая в своем собственном аду, прикованная к нему цепями потерь? Ева подняла голову и сказала:

— Раз ты считаешь, что я не виновата, значит, и в ситуации с Гамильтоном твоей вины тоже нет.

У Йена дернулся мускул на щеке.

— Есть.

Его зеленые глаза превратились в два камня, которые хоть и блестели, но были мертвы. Он нежно взял Еву за руку и провел ее пальцами по шрамам на груди.

— Он сам отвечал за свою жизнь.

— Да, но…

То, что Йен решил возразить в таком вопросе, ее очень удивило.

— Здесь не нет никаких «но». Гамильтон…

— Я был там! — воскликнул Йен. — Он умер у меня на руках. И я ничего не смог сделать.

Ева затаила дыхание, пораженная внезапным взрывом чувств Йена.

— Он истек кровью у моих ног. А я не остановил мужчину, который убил его. На самом деле, это я указал ему, где Гамильтон будет в ту ночь.

— Я не понимаю. — Ева нахмурилась. — Он умер в сражении.

— Это было в докладе. Но на самом деле он погиб не на поле боя, а в переулке. В армии сразу поняли, что дело темное, и не стали разбираться. Гамильтон в последнее время много пил и нажил себе кучу врагов, так что никто не удивлялся этой странной смерти. И никто не желал выяснять правду.

Йен отвел от нее взгляд. Его лицо выражало боль.

— Но он… — продолжил Йен и сразу запнулся. Ева почувствовала, как его рука, которую она держала в своей, начала дрожать. — Это не должно было случиться. Я никогда не думал, что Гамильтон так изменится.

Йен закрыл глаза. Но Ева видела, как его веки дрожали, словно он опять видел перед собой сцену гибели Гамильтона. Ей хотелось сказать ему хоть что-нибудь, чтобы остановить это мучение. Наконец она смогла вымолвить:

— Я знаю тебя и верю, что ты не мог поступить подло.

Йен горько рассмеялся и приложил ее ладони к своим глазам.

Ева никогда не видела, чтобы мужчины плакали. Но ей хотелось, чтобы Йен сейчас дал волю слезам. Может, тогда ему станет немного легче. Но вряд ли такое случится. Мужчины вроде него не могли позволить себе такой роскоши.

— Ты права. — Он открыл глаза, и теперь они не были мертвыми, а полными решимости. — Он сам выбрал свой путь.

С этими словами Йен сел, натянул брюки, а потом посмотрел на огонь.

— Но я тоже сделал свой выбор, — после паузы сказал он. — Я сам решил рассказать тому индусу, где можно найти Гамильтона, а потом стоял и смотрел, как его убивают.

Что же такого натворил ее бедный муж, что заставило Йена решиться на этот страшный шаг? Зная доброе сердце Йена, она не сомневалась, что причина была крайне серьезной.

Его тепло больше не согревало Еву, и прохладный воздух начал пощипывать кожу. Она поежилась. Пеньюар шелковой пеленой лежал вокруг нее, и Ева быстро набросила его на плечи. Ей не хотелось, чтобы это выглядело так, будто она решила защититься одеждой от всего, что Йен еще мог сказать.

— Ты вернулся, — сказала Ева. — Живым.

— Слишком поздно. Из-за того, что я сделал, Адам мертв, а ты…

Ева тихо сидела сзади него, не в силах ничего сказать. То спокойствие, что он ощущал в последние дни, исчезло. Оно уступил место фатальной решимости, которая так ее пугала.

— И? — спросила Ева.

— Я не займу место Гамильтона. Хоть он и… Нет, я не могу, ведь я его предал. И тебя тоже. Моему сердцу нельзя доверять: я предаю всех, кто мне дорог.

— Понятно.

О боже, Еве и правда было все понятно. Слова Йена ударили ее как хлыстом. Это было больнее, чем побои Мэтью. Она была готова перенести их еще раз, лишь бы не слышать то, что сейчас говорил ей Йен.

— Спасибо, — тихо сказал он.

И хотя у Евы разрывалось сердце, она прижалась к нему сзади и спрятала лицо в изгибе его плеча. Ей ничего не оставалось, как молиться, чтобы Йен смог когда-нибудь простить себя.