Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

– Потому что этот язык понимают во всем мире. На латыни пишут, чтобы избежать погрешностей при переводе с одного языка на другой. Поэтому тексты не только понятны всем, но и те люди, которые их переписывают, не могут изменять их по своему желанию.

– А вы говорите на латыни?

– Нет. Я не имела возможности ее выучить.

Кол шепнул что-то на ухо брату, Алексу, и старший взглянул на меня с сомнением.

– Кол! Может, скажешь то же самое громко, чтобы все слышали?

Мальчик неуверенно посмотрел на меня.

– Ну…

– Ты ведь сказал только что что-то брату, верно?

– Ну да. Но я не знаю, надо ли вам это повторять, миссис Кейтлин…

Алекс прыснул при виде расстроенной физиономии младшего брата и решил ответить за него:

– Он сказал, что девочки не могут учить латынь, потому что ходят в школу не слишком долго.

– Ой!

Кол втянул голову в плечи в ожидании отповеди.

Я посмотрела на мальчика. Он поспешно вернулся к работе, не осмеливаясь поднять глаза. Исаак и Нейл тоже уткнулись в свои листки, но я заметила, что они улыбаются.

– Это правда, девочкам нечасто удается… учиться долго. Но неужели ты думаешь, что это превращает их в невежд?

– Ну, я не знаю, – пробормотал бедняга, краснея.

Когда он посмотрел на меня, я поняла, что Кол совсем растерялся.

– Ну…

Другого ответа я не дождалась.

– Женщинам не нужно думать, потому что мужчины все решают за них. Их обязанность – заботиться о муже, о детях и о доме.

– Исаак Макинриг! Не смей дерзить миссис Кейтлин! – резко осадила сына Дженнет.

– Но это правда! – возразил мальчик.

– Тогда, мистер всезнайка, объясни мне, почему в споре последнее слово всегда остается за мамой? – вмешалась в разговор Элис.

На этом дискуссия закончилась.

– Господи! – воскликнула Дженнет, собирая исписанные листочки. – Исаак, бери скорее лепешку и перестань говорить глупости!

Мальчик так и поступил.

– Как себя чувствует Леила? – спросила я, убирая бумагу и перья в буфет.

Она проделала то же самое с чернильницами.

– Не очень хорошо. И Робин не скоро еще вернется…

Она замолчала, уставившись на кобальтово-синюю чернильницу, единственную оставшуюся на столе, ничего не видящими глазами.

– Последнее, что узнал Джон, – битва будет совсем скоро. Королевская армия заняла Данблан, граф Мар сейчас в Перте. Они все ближе друг к другу…

И она подняла на меня испуганные глаза.

– Мы должны надеяться, – сказала я не столько, чтобы утешить ее, но и чтобы успокоиться самой.

– Бедняжка Леила…

Она с подчеркнутой аккуратностью выстроила чернильницы в ряд на полке буфета.

– Ее мать, Маргарет, как может, старается ее ободрить. Но и для нее это тяжело!

– Леила молода, она поправится, и плохое забудется. У них с Робином еще могут быть дети.

«Если он вернется!» – подумала я с горечью, но не стала озвучивать свои опасения. Леила была на четвертом месяце беременности, когда упала с лестницы – подвешивала к потолку вязанки ячменя для просушки. Через четыре дня у нее случились преждевременные роды. То был ее первый ребенок. Мы бы и ее потеряли, если бы миссис Райт, акушерка из Дальнесса, не оказалась проездом в тот день в Гленко – она как раз ехала навестить свою родственницу в Баллахулише. Несчастья сыпались на нас одно за другим. Словно мало было одного восстания… Дженнет протянула мне еще теплую лепешку.

– Держи, а то эти обжоры и крошки не оставят!

– Спасибо!

Я наблюдала за Алексом, который, взяв потрепанный томик Шекспира, который я всегда держала на столе в дни занятий, читал что-то Элис Макинриг. Плечи молодых людей соприкоснулись, и щеки симпатичной белокурой и сероглазой Элис порозовели от удовольствия. Пожалуй, за этой парочкой стоит присматривать построже…

– Алекс так вырос…

Дженнет с беспокойством посмотрела на двух «голубков».