Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

Марион снова посмотрела на Дункана. Его проницательный, волнующий взгляд был устремлен на нее. Исходивший от него запах сена снова и снова напоминал ей о похотливом взоре, которым одарила юношу супруга трактирщика. Девушка попыталась вспомнить, были ли и у нее травинки в волосах. И потом, после того, как она обошлась с ним в Киллине, Дункан ни за что не прикоснется к ней, разве только она сама его об этом попросит. Но на это она, Марион, никогда не отважится – из страха, что он примет ее за женщину легкого поведения, которой она никогда не была. Если она и позволит ему прикоснуться к себе, то только потому, что любит его… Господи боже, и угораздило же ее влюбиться в Макдональда из Гленко! Да ведь отец с братьями ее за это удушат! Не говоря уже об этом старом лисе Бредалбэйне…

– Марион, ты хочешь, чтобы я остался с тобой?

«Что? Ты хочешь остаться? А как же шлюшка, которая ждет тебя на сене?» Хотя, может, он с ней уже закончил, но не прочь побаловаться еще? Вдруг Марион осознала, что через дырку на ночной рубашке видна ее грудь, а у нее она куда меньше, чем у той, белобрысой… Марион мучительно покраснела.

– Ты хочешь остаться на ночь здесь, со мной?

Он улыбнулся и подмигнул ей.

– Только если ты пообещаешь, что не станешь тыкать мне в горло ножом!

Марион эти слова показались обидными. Она нахмурилась и сердито посмотрела на юношу.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – пробормотал он с виноватым видом и попытался взять ее за руку.

Она оттолкнула его руку и смерила Дункана тяжелым взглядом.

– Это ты послал ко мне Алана?

«Пока сам резвился на сене с этой потаскушкой!»

Дункан вдруг побледнел как полотно и уставился на нее расширенными от изумления глазами. Она моментально пожалела о сказанном, но было уже поздно. Слова сорвались с губ под влиянием гнева, недовольства, ревности…

– Что я такого сказала?

Бледность Дункана пугала. Марион прикусила губу.

– Так ты решила, что я привез с собой Алана, чтобы он тебя… Это ж надо такое выдумать! Ну почему ты такая злая на язык, Марион Кэмпбелл? Ты должна бы уже понять, что я не хочу тебе зла… Даже наоборот! Я-то думал, что мы с тобой поладили… Я думал, что…

Он умолк, будучи не в силах справиться с волнением и неловкостью. Потом заговорил, но уже другим, резким тоном:

– Я возвращаюсь на конюшню, посплю еще пару часов. А потом поеду дальше, в Гленко. Как тебе такой план?

На конюшню? Значит, он ночевал на конюшне? И эти травинки в волосах…

– Конечно, ты спал на конюшне! – вдруг вырвалось у нее.

Разумеется, Дункан истолковал это ее восклицание по-своему и помрачнел еще больше.

– Да, на конюшне! Когда все комнаты заняты, знаешь ли, приходится спать рядом с лошадьми! Но за меня можете не волноваться, мисс Кэмпбелл, мне это не в новинку!

Марион уставилась на брошь Макдональдов у него на плече. Она вдруг испытала неловкость и рассердилась на себя. Но что же все-таки у него было с женой трактирщика? Боже, надо же быть такой тупицей! Конечно, он приехал сюда не из-за нее, Марион! Он просто дезертировал из армии и едет домой, в Гленко!

Сквозь щели в ставнях в комнату проникли первые лучики восходящего солнца. У Марион появилось странное чувство, что все это ей уже довелось когда-то пережить. И это было так… грустно. Да, брат прав: ей пора научиться держать язык за зубами!

– Я просто хотел предложить тебе помощь в поисках документа, Марион, – тихо сказал Дункан после продолжительной паузы.

Он выглядел растерянным и разочарованным. Положив руку на ручку двери, он ненадолго остановился. Марион отчаянно жалела о своей несдержанности. Ей хотелось извиниться, но слова снова, в который раз, застряли у нее в горле. Может, так даже лучше? Если она открывает рот, то только чтобы сказать очередную глупость…

– А не пошло бы все к черту!