Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

– Немного, – сказала она уже с явным раздражением.

– Каллисто была любимой нимфой богини-охотницы Дианы. Она была очень красивая…

Дункан выдержал паузу, которая длилась ровно столько, чтобы успеть окинуть девушку красноречивым взглядом, и продолжил рассказ:

– Бог Юпитер приметил ее и захотел соблазнить. Чтобы добиться цели, он перенял облик Дианы. Но Диана быстро разгадала его хитрость. Терзаясь ревностью и гневом, она запретила прекрасной Каллисто приходить в свои сады, хотя та и уверяла, что пыталась противиться натиску сладострастного бога. Через несколько месяцев Каллисто родила сына и назвала его Аркас. Но оказалось, что несчастья ее только начались. Едва супруга Юпитера узнала о случившемся, как ее гнев обрушился на бедную Каллисто. Диана превратила соперницу в медведицу, и та укрылась в лесу. Аркаса она пощадила, и он вырос вдали от матери. Когда ему шел пятнадцатый год, на охоте юноша случайно увидел медведицу, которой стала его мать. Он долго гнался за ней и наконец настиг. К счастью, Юпитер, который по-прежнему любил Каллисто, не дал Аркасу ее убить. Случившееся так огорчило его, что он превратил Каллисто и Аркаса в созвездия. С тех пор Большая Медведица и ее дитя украшают собой небесный свод.

Марион улыбнулась.

– Грустная история, но очень красивая. Я ее раньше не слышала.

– Вот придешь сюда ночью в следующий раз и вспомнишь ее. – Дункан погладил ее по руке, лежавшей на шерстяной ткани накидки. – И, может статься, вспомнишь и обо мне.

На мгновение их взгляды встретились, и Марион первой опустила глаза.

– И много таких историй ты знаешь?

– Сколько-то знаю, – ответил он, спрыгивая с ограды. – Но на сегодня хватит и одной. Возвращайся в постель, Марион. – Он подал ей руку, помогая спуститься на землю. – Смотри, ты вся дрожишь от холода!

Она резким движением сдернула накидку, и Дункан ощутил аромат розовой воды, который моментально пробудил в нем острое желание. Марион между тем вошла в отцовский кабинет, где в камине догорали остатки дров. Дункан остановился в дверном проеме.

– Хочешь выпить? – робко спросила девушка.

– Марион, уже очень поздно. Ты не думаешь, что тебе пора лечь спать?

Она тихо засмеялась.

– Ты говоришь совсем как мой отец!

Красные угли, своим слабым светом освещавшие комнату, словно подчеркивали огненный цвет ее шевелюры.

– В библиотеке наверняка холодно…

– Я привык. Я… Доброй ночи, Марион!

Он отступил в коридор и почти тут же ощутил прикосновение руки к своей рубашке.

– Дункан! Я хочу с тобой поговорить.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Несколько минут, ну пожалуйста!

Он последовал за ней в кабинет. Марион попросила его побыть с ней! Как он может отказаться? И все же для Дункана каждая лишняя минута, проведенная наедине с девушкой, становилась мукой, которая, как ему казалось, длилась вечно.

– Договорились! Несколько минут!

Сделав пару шагов, он повернулся было к Марион, но невольно встретился взглядом со светлоглазым пятым лэрдом Гленлайона, который, казалось, смотрел на него поверх плеча своей внучки. Дункан стиснул зубы. Марион проследила за его взглядом.

– Это Роберт Кэмпбелл… в молодости. Портрет написан после его первого военного похода, вскоре после начала Реставрации.

Дункан всмотрелся в бледноватое лицо со ртом слишком маленьким в сравнении с объемной нижней челюстью. В чертах Роберта было что-то женское. Однако, глядя на него, невозможно было предсказать, что через несколько лет он станет палачом, организует побоище в Гленко. Дункан настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как Марион подошла ближе. Когда она провела пальчиком по его щеке, он вздрогнул.

– Еще болит?

– Только если смеюсь.