Читающая по цветам - Элизабет Лоупас (2015)

– Я уверена. – Я стянула покрывало совсем и уронила его на пол. – Смотри, мои волосы немного отросли.

Он улыбнулся.

– Да. Знаешь, на что они похожи на ощупь?

– На что?

Он закрыл глаза и снова погладил мои волосы.

– На мех спящего олененка. Шелковистый и послушный, но если погладить его против шерсти, олененок вмиг проснется и убежит.

– Ты никогда не гладил спящего олененка.

Он рассмеялся.

– Верно. Но я могу себе представить, на что это похоже.

Он начал расстегивать свой камзол. Я сняла пояс и развязала шнурок, которым на вороте стягивалось мое платье. Таково было преимущество женских деревенских нарядов – их легко было снимать и надевать без посторонней помощи. Я сняла платье через голову и осталась в нижней сорочке с голыми руками, плечами и большей частью груди. Я закрыла глаза и принялась ждать, вдыхая соленый аромат моря.

Мгновение спустя я почувствовала, как он тыльною стороной пальцев легко-легко проводит по моей щеке, потом он повернул кисть и кончиками пальцев провел от моего уха к подбородку, затем вниз по горлу к ямке между ключицами. Здесь он на миг остановился, потом очень медленно двинулся еще ниже – туда, где начинался свободный круглый ворот моей сорочки. Тут он остановился снова.

– Твоя кожа, – проговорил он, – подобна внутренней стороне морской раковины. Прозрачная, белая и словно бы светящаяся.

– Вы очень галантны сегодня, месье. Вы что же, воображаете, будто вы снова при дворе?

Он легко коснулся губами моего виска возле края глаза. Я чувствовала тепло его дыхания.

– Разве тебе не нравятся комплименты? – спросил он.

– Просто я так давно их не слышала.

– Отныне ты будешь выслушивать по сотне каждый день.

Он обхватил ладонями мое лицо и очень нежно поцеловал меня в губы. Мои руки сами собой поднялись, скользнули по его рукам, плечам и зарылись в волосы на его затылке. Что-то в глубине меня сжалось и распустилось, словно пружина, и с сильным жаром разлилось по всему телу.

– Я тоже люблю тебя, ma mie.

– Теперь тебе уже нет нужды быть со мною таким же осторожным, как в прошлый раз.

– В самом деле? Тогда тебе не будет неприятно, если я сделаю так?

Я вскрикнула – но не от боли или страха, а от чистого пронзительного наслаждения, и в сладостном свете луны сердце мое возликовало.

– О нет, – вымолвила я. – Вовсе нет. И я уверена, что тебе не будет неприятно, если я сделаю вот так.

Он с шумом вдохнул в себя воздух от наслаждения.

– Sainte-grace[127], ma mie, – задыхаясь, проговорил он. – Неужто эта бесстыжая морская ведьма – та самая Ринетт Лесли, которую я любил все это время?

– Та самая, – отвечала я. – И в то же время другая.

К утру мы более не были обручены. Мы были женаты – в полном соответствии с законом, нерасторжимо и на всю жизнь.

– Maman, – сказала Майри, – а почему у Лилид на лбу рог?

Я засмеялась и крепко ее обняла.

– Это не Лилид, моя Майри-роза, – сказала я. – Хотя я согласна, что месье Нико нарисовал это животное похожим на нее. Это единорог. Можешь произнести это слово? Е-ди-но-рог.

Мы читали сказку из сделанной Нико копии книги сказок моей матери. И Майри, и Китти обожали ее, и Майри уже знала большинство сказок наизусть. Она любила повторять их вслух и делать вид, что читает. У наших ног калачиком свернулся Сейли.

– Е-ди-но-рог, – повторила Майри. – А что он ест?

– Звезды, – отвечала я.

– И пьет вино из дягиля, – подхватил Нико. Он вошел в сад, держа в руке пачку бумаг. – Можно, я ненадолго украду у тебя твою maman, ma belle?[128]

– Я пойду почитаю Китти, – сказала Майри. Она взяла книгу и выбежала из сада. – Китти! Китти! – кричала она. Ее голосок становился все тише по мере того, как она удалялась от сада и подбегала все ближе к главной башне замка. – Tante Mar, где Китти?