Читающая по цветам - Элизабет Лоупас (2015)

Роутс впился в меня сердитым взглядом. В конце концов, он по-прежнему оставался главой моего клана.

– Можно было бы и связать вас, и заткнуть вам рот, – процедил он.

На мгновение в зале повисла тишина. Я слышала только, как тяжело дышит Рэннок Хэмилтон, потом какая-то дама рассмеялась, весело и звонко.

– Принуждение к браку идет вразрез с учением вашей собственной церкви, милорд граф, – произнес Никола де Клерак своим вкрадчивым тоном дипломата, лишенным и следа какого-либо чувства. – Не говоря уже об учении той религии, которую исповедуют королева и мистрис Ринетт.

– К тому же мы дали свое королевское слово, что ее не будут принуждать к замужеству, – заметила королева. Она по-хозяйски нежно положила руку на предплечье Нико, и я заметила, как лицо лорда Джеймса на миг перекосила лютая ненависть. – Однако, Марианетта, если вы и впредь будете попадаться нам на глаза, так déshabillé[53], мы можем пересмотреть свое решение.

– Я оказалась здесь déshabillé не по своему выбору, – сказала я.

На это королева только рассмеялась.

– Будьте любезны, подите в мою опочивальню, – приказала она, – и оставайтесь там. Вы можете развести огонь в камине, а также проветрить и нагреть мою постель. Леди Маргарет, мастер Рэннок, вы можете пройти в зал вместе с нами. Я желаю продолжить танцы.

Леди Маргарет присела в реверансе. Рэннок Хэмилтон, явно достаточно пришедший в себя, чтобы ради самосохранения вести себя пристойно, поклонился. Он был красен – хотелось бы знать, оттого ли, что ему все-таки стыдно, или оттого, что его застали, когда он пытался изнасиловать женщину, или просто от выпитого вина? Я прижалась к стене, и они все прошли мимо меня в зал. Если бы у меня в руке сейчас оказался кинжал, интересно, кого бы я заколола: Рэннока Хэмилтона, леди Маргарет или саму королеву?

Кинжал в моей руке…

Кинжал, в рукоятке или гарде которого недостает рубина…

Мне следовало осмотреть кинжал Рэннока Хэмилтона, когда у меня была такая возможность.

Огонь в камине королевской опочивальни не горел, и было адски холодно. Я бросилась ничком на кровать – в какой ярости была бы королева, если б могла меня сейчас увидеть! – и зарылась лицом в бархатное покрывало. Мне хотелось уехать домой. Хотелось взять Майри, и тетю Мар, и Дженет, и Уота Кэрни, и мою белую кобылу Лилид и отправиться верхом в Грэнмьюар и никогда, никогда более не видеть двор. Какое мне дело до того, что случится с серебряным ларцом Марии де Гиз, с запертыми в нем таинственными зашифрованными записями с именами главных шотландских вельмож на верху каждой страницы? С хранящимися в нем странными бумагами, связанными вместе алыми шелковыми шнурами с печатями Нострадамуса, и с надписью les quatre maris – четыре мужа, сделанной снаружи рукой Марии де Гиз?

Я попыталась заплакать, но не смогла.

Я встала. Какой смысл лежать на кровати королевы, если я не могу заплакать? Я взяла шкатулку придворной дамы, ведавшей ее гардеробом, достала иголку и вдела в нее светло-зеленую шелковую нитку.

Надо действовать. Хоть как-то.

Пора перестать прятаться за своим горем, перестать жалеть себя и начать что-то делать. Королевское расследование до сих пор не дало никаких результатов. Единственным человеком, который задавал хоть какие-то вопросы, был Никола де Клерак – однако я не знала, можно ли ему доверять.

Пора мне самой составить список людей, которые могли выиграть от смерти моего Александра. И пора осмотреть каждый имеющийся у них кинжал, чтобы найти, наконец, тот, на котором не хватает рубина.

Глава тринадцатая

Я решила начать с графа Роутса. На лестнице в замке Крайтон он во всеуслышание заявил, что не желает, чтобы Грэнмьюар перешел в руки Гордонов; так что у него была вполне веская причина убить моего мужа из клана Гордонов. И он, конечно же, ожидает, что я явлюсь к нему с извинениями за свою дерзость.