Одного поля ягоды - Рита Браун

Луиза склонилась над тазиком, а Орри смочила ее волосы водой, потом нанесла на них шампунь и стала массировать кожу головы. Поначалу она ничего не заметила. Джулия потихоньку попятилась к двери. Орри глянула на свои руки - на свои насыщенно-синего цвета руки.

- Фу! - она поднесла ладони к свету.

Согнутая вдвое Луиза ничего не видела.

- Орри, что случилось?

- Они синие... у меня синие руки!

- Дай полотенце! Нет, погоди, сначала смой эту дрянь с моей головы!

Орри с размаху плеснула воду на голову Луизы. Теперь не только ее волосы приобрели загадочный оттенок, но и все места, куда попала синька, стали довольно симпатично отдавать синевой. Она выглядела как индеец, переборщивший с боевой раскраской.

- Луиза! - ахнула Орри.

Луиза побежала к зеркалу, а Джулия с Ив тем временем выскочили за дверь.

- Я синяя! Эта сучка меня покрасила! Как я теперь покажусь на глаза Перли?! Что мне делать?

Орри, прирожденная утешительница, похлопала ее по спине.

- Ну ладно, ладно, Луиза, сядь и успокойся. Я притащу еще воды и может у нас получится все это смыть.

Через час кожа ее головы горела, на лице оставались едва заметные голубые разводы, но худшее было позади.

- Ну вот так-то лучше. Если в ресторане будет темно, может, он и не заметит.

- Мужчины такие глупые в этом смысле, Лисси. Не переживай. Он будет считать тебя красивой, даже если ты напялишь на себя мешок.

- Спасибо, Орри. И даже если на это уйдет вся моя жизнь без остатка, я посчитаюсь с этой стервой! - она ухватила завивочные щипцы и направилась к плите.

Вернувшаяся Кора пристроила последний кабачок на стул, поскольку стол был захвачен Луизой.

- Твоя сестра вылетела отсюда, как на пожар.

- Она насыпала синьки в воду, которой я мыла голову!

Кора запрокинула голову и расхохоталась.

- Не думаю, что это смешно, мама. Как бы тебе понравилось, если б твои волосы стали синими?

- Лучше уж быть синей, чем лысой, - Кора не могла отказать себе в удовольствии насладиться выходкой Джулии. На эту девчонку нельзя было долго сердиться, что бы она ни учудила.

Зловещий огонек зажегся в глазах Луизы. Орри, заметив внезапную перемену настроения, выдохнула:

- Нет!

- Дааа, - ответила Луиза.

Кора, не ведая о чудовищном плане, который только что обрел существование, сказала:

- Ну ладно, Луиза, прости и забудь. В конце концов она младше тебя и еще не перебесилась.

- Я уже забыла.

21 октября 1919 года

- Дорогая, я беременна, - уверенно сообщила Рамелль за послеобеденной чашкой чая.

Селеста и глазом не моргнула.

- Я еще слишком молода, чтобы стать отцом.

- Ты невозможна! И прекрасна.

- Я счастлива, если счастлива ты. Ты хочешь этого ребенка?

- Да, хочу. Старею, наверное.

- Тридцать пять - это рановато для старческого слабоумия. Ты у врача была?

- Да. Я подозревала и раньше, но сегодня мои подозрения подтвердились.

- Если родится мальчик, мы дадим ему имя Споттисвуд, а если девочка, то наречем ее… Споттисвуд.

- Селеста, раз уж мне придется вынашивать и рожать, значит, имя ребенку буду выбирать я.

- Ты что это такое говоришь? Это же мне придется терпеть приступы утренней тошноты и разбираться в тонкостях твоей анатомии, значит, у меня есть право выбрать по крайней мере, второе имя!

- Может быть.

- А если ты успешно воспроизведешь саму себя, как ты собираешься назвать ребенка?

- Споттисвуд, - улыбнулась Рамелль.

- Обожаю тебя!

- Я еще не написала Кертису, но обязательно напишу. Боюсь, это разожжет его мечту жениться на мне.

- А что ты теперь думаешь - может, вам все-таки стоит пожениться?

- Нет.

- Я хочу, чтоб ты знала, Рамелль Боумен, что я не потерплю в этом доме ни позора, ни скандала, ни мужиков!

- Ты что, вправду хочешь, чтобы я вышла замуж? - недоверчиво спросила Рамелль.