Семейные тайны - Кристин Сэлингер (2000)

— Своим я останусь верна. И, хотя общение с тобой доставляет мне удовольствие, я не заблуждаюсь на твой счет. Такой тип мужчин мне известен. — Она с улыбкой взмахнула рукой, в которой держала бокал. — В прошлом веке их называли авантюристами.

— По-моему, это не оскорбление, — заметил Филипп.

— Ни в коем случае. Авантюристы, как правило, обаятельные люди, но не серьезные.

— Здесь я не могу согласиться. Есть вещи, к которым я отношусь очень серьезно.

— А это мы сейчас выясним. — Она заглянула в холодильник и вытащила еще одну емкость. — Ты был когда-нибудь женат?

— Нет.

— Помолвлен? — спросила она, открывая коробочку с аппетитным крабовым салатом.

— Нет.

— Тебе случалось жить вместе с какой-то одной женщиной на протяжении полугода или дольше?

— Нет. — Он пожал плечами, затем достал из корзины тарелки и подал ей бледно-голубую льняную салфетку.

— В таком случае мы можем предположить, что один из вопросов, которые ты не склонен рассматривать серьезно, это взаимоотношения между мужчиной и женщиной.

— Или что я просто еще не встретил женщину, с которой мне захотелось бы завязать серьезные отношения.

— Возможно. Тем не менее… — Она прищурилась, разглядывая его лицо, в то время как он раскладывал салат по тарелкам. — Тебе сколько? Тридцать?

— Один. — Он положил на каждую тарелку по ломтику хлеба.

— Тридцать один. Обычно к тридцати годам мужчина уже имеет по меньшей мере один опыт длительной связи с женщиной. В нашей культурной среде это вполне типичное явление.

— Я не стремлюсь прослыть типичным. Оливки?

— Да, спасибо. Типичность не обязательно непривлекательная черта. Как и традиционность. Каждый исповедует какие-то традиции. Даже те, кто считает себя бунтовщиком, подчиняются определенным законам и принципам.

Любуясь ею, он склонил набок голову.

— Вы в этом уверены, доктор Гриффин?

— Абсолютно. У гангстеров из районов трущоб есть свои правила, законы, критерии. Раскраска, — добавила она, беря с тарелки оливку. — В этом смысле они мало чем отличаются от членов городского совета.

— Видела бы ты ту среду, — пробормотал Филипп.

— Прошу прощения?

— Да нет, ничего. А серийные убийцы?

— Они действуют по определенным схемам. — Она отломила кусочек хлеба. — ФБР изучает их, заносит в каталоги, составляет на них описания. С точки зрения общественности они ненормальные люди, но на самом деле они норма в чистом виде, принимая во внимание прямой смысл этого слова.

Будь он проклят, если в ее рассуждениях нет рационального зерна, решил Филипп, еще более восхищаясь ею.

— Значит, ты оцениваешь людей в соответствии с принципами, законами и схемами поведения, которым они следуют.

— Более или менее. Люди вполне поддаются осмыслению, если внимательнее к ним присмотреться.

— А как же пресловутые сюрпризы?

Сибилл улыбнулась, оценив по достоинству как сам вопрос, так и проницательность Филиппа. Большинство дилетантов, с которыми ей приходилось обсуждать темы своих исследований, редко проявляли искренний интерес к ее работе.

— Они уже учтены. Всегда есть предел допустимых ошибок и поправок. Салат замечательный. — Она положила в рот очередную порцию. — К тому же сюрприз, особенно приятный, это не спонтанное действо. Его нужно придумать и подготовить заранее.

— А тебе не кажется, что люди обычно охотно пускаются во все тяжкие ради тех, кто им небезразличен? — Сибилл в ответ только моргнула. — Что, сбил тебя с толку?

— Ты едва меня знаешь. — Она поднесла ко рту бокал с вином. То была защитная реакция. — Не надо путать обычное влечение с глубокой привязанностью. Последнее приходит со временем.

— Некоторые из нас действуют стремительно. — Ее смятенный вид доставлял ему удовольствие. Должно быть, это бывает редко. Не желая упускать шанса, он придвинулся ближе. — Я, например.

— Я заметила. И все же…