Дикие сердцем - Виктория Клейтон (2008)

— Это фуражная мельница. Мука пойдет на корм скоту. Уже более двух лет мы не поставляем муку для пекарен. Люди в наше время хотят покупать муку без пшеничных зародышей, мягкую, белую, упакованную в пластиковые пакеты. Сейчас только большие мельницы поставляют муку для пекарен. Мастер Гай поговаривает о том, чтобы закрыть мельницу. Когда был жив мой дед, мельница была сердцем деревни, а церковь — душой… Женщина опять заставляет меня бесполезно тратить время! Когда я спущусь в следующий раз, пол должен быть чистым. Или мне придется остановить мельницу…

Следующие два часа я работала не разгибая спины. Я, приловчившись, стала зашивать мешки гораздо быстрее. В какой-то момент я поняла, что совсем не обязательно концентрироваться мыслями на работе. Я позволила мыслям уплыть далеко. Я улыбнулась, представив, в какой ужас пришел бы Алекс, увидев меня раскрасневшейся, растрепанной, в скверной одежде и покрытой с ног до головы мукой. Он, вероятно, решил бы, что я сошла с ума.

Когда я впервые мысленно обвинила Алекса в высокомерии, то вынуждена была признать, что он, будучи старше меня на двенадцать лет, гораздо опытней и знает намного больше, чем я. Мне казалось, что его властолюбие предопределено свыше. На самом деле я находила его властность привлекательной. Но время шло, его чары постепенно теряли силу.

Поначалу наши стычки носили настолько тривиальный характер, что я даже не обращала на них внимания. Однажды Алекс дал нагоняй клерку в моем присутствии за то, что у того были недостаточно чистые ногти. Тед всегда был дружелюбен и развлекал меня разговорами каждый раз, когда я приходила навестить Алекса. Он явно чувствовал себя униженным. Позднее, когда мы садились в такси, я выразила несогласие с деспотическими замашками Алекса. Он ответил, что старается быть требовательным к персоналу не более, чем к себе, и отметил, что уделяет намного больше времени работе, чем его сотрудники, но никогда не позволяет себе явиться в офис с грязными ногтями. Отчитать служащего было просто необходимо. «Но не в моем присутствии», — возразила я. Алекс взял меня за руку и со вздохом пояснил, что как раз мое присутствие заставило незадачливого клерка запомнить урок навсегда. После этого случая наши отношения с Тедом изменились. Мы оба чувствовали себя несколько скованно. Словно мы пытались забыть дружеские отношения. Тед никогда больше не осмеливался посмотреть мне в глаза.

Нельзя сказать, что Алекс бесчувственный или эмоционально глухой человек. Он старался контролировать себя, но в основном его усилия были направлены на то, чтобы контролировать поведение других людей. Стремление к успеху настолько поглощало Алекса, что все, кто имел с ним дело, должны были становиться идеальными, превосходящими по всем качествам заурядных людей. Поначалу я восхищалась стремлением Алекса к совершенству. Он разбирался во всем, начиная от музыки Генделя и заканчивая рисунками на спичечных коробках. Но когда его требовательность была направлена не на себя самого, а на других, я ощущала беспокойство.

Я замечала: наши отношения казались безупречными лишь потому, что Алекс управлял ими. Он решал, куда мы пойдем, с кем будем встречаться и как проведем время. Алекс вроде бы и советовался со мной, лишь высказывал свое мнение, но в такой форме, что я не могла настаивать на своем. Его друзья были интересными людьми, места, которые мы посещали, были великолепны, вместе нам никогда не было скучно. Кроме того, Алекс полагал, что новые знакомства пойдут мне на пользу, расширят мой кругозор. Но главной причиной наших многочисленных визитов было стремление Алекса показать себя во всей красе. И конечно, наши развлечения требовали огромных расходов. Мне было приятно получать дорогие украшения и туалеты в подарок. Мне нравилось жить в дорогих отелях, но я все же не чувствовала себя комфортно в роскошных апартаментах.