Исполнение желаний - Тереза Ромейн (2016)

Спускаясь в гостиную, Хавьер ослабил узел шейного платка и свернул его в сторону. Синьору Фриттарелли он встретил перед дверью в гостиную, откуда доносилось пьяное пение. Певица вытаскивала шпильки из прически.

Глядя на нее, Хавьер с безнадежной грустью подумал о том, с каким удовольствием распустил бы волосы Луизы, с каким удовольствием прикасался бы к ее шелковистым прядям.

– Вы выглядите… пугающе, – сказала его сообщница.

– Спасибо. Если бы я не боялся показаться невежливым, я бы то же сказал о вас.

Удовлетворенно кивнув, синьора протянула ему пригоршню шпилек. Хавьер запихнул их в карман. Певица окинула графа придирчивым взглядом с головы до ног, после чего расстегнула пару пуговиц на его жилете.

Никаких импульсов этот жест не вызвал, разве что желание рассмеяться.

– Гораздо лучше, – прокомментировала синьора на итальянском.

– Или гораздо хуже, что в данном случае – одно и то же.

– Да, – с улыбкой согласилась она. – Я пойду первой.

Синьора приоткрыла дверь в гостиную и украдкой вошла. Звуки пения на мгновение стали громче, но, как только дверь за синьорой захлопнулась, стихли. Хавьер постоял с минуту в коридоре, затем вошел следом за синьорой.

И едва не оглох. Локвуд, стоя на стуле, который он, верно, вознамерился сломать, дирижировал, в то время как остальные гости скорее не пели, а орали:

Ликуйте друзья, ибо слава нас ждет;

С победою новой войдем в новый год…

Нельзя сказать, чтобы слова песни совсем не подходили к случаю, но Хавьеру было жалко дорогую мебель. Не надеясь перекричать хор, граф жестом дал Локвуду понять, что пора слезть со стула. Маркиз, продолжая энергично дирижировать, окинул Хавьера взглядом и… зрачки его расширились.

Притворившись смущенным, Хавьер шагнул в сторону, скрывшись за массивной китайской вазой на изящной подставке. Разумеется, все это было частью представления.

– Право же, – сказала леди Уэзерби, обращаясь к мистеру Симпкинсу, – разве не бестактно со стороны нашего хозяина заводить себе новую подружку, едва успев расстаться с прежней?

– Как вы правы, дорогая, – произнес мистер Симпкинс, ущипнув леди Уэзерби за сосок. – Следовало бы выдержать траур по одной репутации прежде, чем губить другую.

– Скажем так, этой певичке беспокоиться не о чем. Ее репутация и так давно погублена. Вы со мной согласны, мистер Симпкинс?

– Скорее всего, эту певичку он с самого начала для себя и выписал. – Мистер Симпкинс задумчиво поглаживал леди Уэзерби по ягодице. – Грудь у нее что надо, не так ли? К чему возиться с тощей девственницей, когда можно получить все и сразу?

– Вам нравится получать все и сразу? – кокетливо спросила леди Уэзерби и, следуя примеру собеседника, решила дать волю рукам. Дальнейший разговор носил сугубо интимный характер.

Хавьер стоял за вазой, никем не замечаемый и раздираемый противоречивыми мыслями.

Во-первых, он только что услышал критику в свой адрес от тех, чье аморальное поведение не выдерживало никакой критики.

Во-вторых, хотя ничего хорошего о Луизе ими сказано не было, из услышанного напрашивался вывод о том, что они не считают ее причастной к скандалу.

Иными словами, граф добился желаемого. Ему бы никогда не удалось восстановить репутацию Луизы, не принеся в жертву собственную. Это уменьшало его шансы на то, что мисс Оливер будет когда-нибудь ему принадлежать, но… она сможет выйти за другого и идти по жизни дальше, не замарав себя недолгим знакомством с графом.

По всем меркам, Хавьеру следовало бы поздравить себя с тем, что он, едва ли не впервые в жизни, поступил благородно, по-джентльменски. Так почему у него на душе кошки скребут? Почему он чувствует себя так, словно сердце горит в адском огне, а тело превратилось в лед? И нет в мире таких слов, будь то стихи или проза, чтобы описать его страдания. Голова была словно чан, заполненный копошащимися змеями.