Позволяю любить - Алина Ржевская (2007)

— Прекрати… те! Я предлагаю поговорить спокойно, в неофициальной, так сказать, обстановке, обсудить создавшуюся ситуацию…

— Я поняла ваш намек. Мой ответ — нет! — категорично заявила Аня, всем своим видом давая понять, что ни о чем договариваться не собирается.

— Вы неправильно меня поняли, — начал он было мягко, но она перебила:

— Я не вчера родилась, Артур Маратович, и прекрасно знаю, что означает эта «неофициальная обстановка». Но! Я в то же время прекрасно знаю цену себе и потому, поверьте, без труда смогу найти себе профильную работу. Хочу напомнить: за последние три года ни один мой пациент не умер — это многое говорит о моем профессионализме. Сожалею только, что мой уход повредит больнице. Увы, в такой враждебной обстановке я работать не желаю.

— Ну что ж… Если наша беседа приняла такой оборот… Знаете, не трудитесь искать работу в нашем городе — уж я постараюсь, чтобы во всех здешних медучреждениях знали, что вы, Анна Сергеевна, не пришли на помощь к пациенту, когда были необходимы I ему. Понимаете, о чем я? Да-да! Вчера, когда привезли упавшего с балкона мальчика, где вас носило? Сказали, что у вас семейные проблемы? Но у всех семьи, и в каждой семье — проблемы! Ваш каприз повредил пациенту.

— Не утруждайте себя обзвоном знакомых. Мой друг из Москвы приглашал меня на работу. Тогда я отказалась, а сейчас вот — соглашусь.

Аня не стала дожидаться ответа и вышла.

Возле двери стояла Степанова. Аня прошла мимо, не удостоив ее взглядом.

— Артур Маратович так кричал! Что-то произошло? — спросила медсестра, догнав Аню, изо всех сил лепя на лице сочувствие. Увы, это ей удалось плохо, явно проскальзывало торжество.

— Обсуждали прочитанную книгу, — ровно ответила Аня. Здравствуй, повод для новых сплетен!

— Какую книгу? — опешила Степанова.

— «Война и мир». Не читали такую? Зря. Занимательное чтиво! Очень рекомендую — развивает интеллект…

— Вы опять меня оскорбляете, Анна Сергеевна? — с угрозой спросила медсестра. — Я ведь могу…

— Да знаю я, знаю, что можете, — со смехом отмахнулась Аня. — Только учтите, мне теперь все можно. Так что уйдите. По-хорошему.

Она уселась за свой стол и быстро вывела на чистом листе бумаги первую строку: «Главному врачу…»

Катя

Как быстро меняется отношение людей!

Только-только тебя считали другом, душой компании, могли завалиться к тебе на квартиру в любое время, большой шумной ватагой, без предупреждения, без телефонного звонка, могли опустошить твой холодильник… и вот вдруг ты становишься чуть ли не изгоем!

Катя и впрямь почувствовала, что друзья стали относиться к ней иначе. Как раз после того случая. Самое противное, что она и сама при этом чувствовала себя в чем-то виноватой.

Катя тоже отдалилась от друзей. Ну не могла она находиться среди веселья и балагурства, когда на душе так мерзко. Один Жека-Одуванчик чего стоит! Надо же, стишок сочинил:

Мальчик девчонку домой провожал,

Возле подъезда ее целовал.

Это девчонку слегка разозлило,

В луже соседней его утопила.

Подавиться бы ему своими рифмами, поэт хренов! Такие стишки только на помойке читать, для бомжей. Теперь все соседи судачат о том, что произошло. И при этом, жалея Максима, осуждают Катю. Можно подумать, это она выбросила его с балкона. Сам он прыгнул. Прямо как в анекдоте: «Прыгай скорее!» — говорит жена любовнику, увидев, что вернулся муж. «Ты что, это же 13-й этаж!» — «Прыгай, сейчас не до суеверий!..»

Непонятное и неприятное это ощущение — собственной виновности! Хоть и понимала Катя разумом, что не сделала ничего плохого, а все же… Зачем впустила Макса в квартиру? Голос разума на это отвечал: «Он же пришел мириться! Был таким милым, искренним, цветы принес и новые диски, музыку хотел послушать, сыпал извинениями. Разве можно выгонять человека, не выслушав его?»