Прощальный поцелуй - Тасмина Перри (2016)

– В последнее время мне приходилось нелегко. Я пряталась, никуда не выходила, почти ни с кем не разговаривала, надеясь таким образом отгородиться от свалившихся на меня проблем, которые требовали решения. Я не знала, как мне поступить, и у меня не было сил предпринять что-либо и двигаться дальше.

– Уйти с головой в работу – это определенно помогает, – сказал он, потирая ножку бокала большим и указательным пальцами.

– Но эта работа – ваша работа – дает больше. Вы спросили, почему я стала архивариусом. Когда я была моложе, мне очень хотелось стать журналисткой, но всегда казалось, что я не справлюсь. Помню, в первую же неделю учебы в университете я пошла в редакцию студенческой газеты. Я тогда остановилась перед стеклянной дверью, долго стояла там, наблюдая за тем, что происходит внутри, но так и не вошла – побоялась. Честно говоря, это можно считать сценарием всей моей жизни.

Эллиот взглянул на счет и выложил на стол несколько рублевых купюр.

– Эбби, когда я говорю, что вы чертовски хорошая журналистка, мне можно верить. То, как вы повели себя с Горшковым – вы были прямолинейны, бесстрашны… То, что вам удалось покорить его своим обаянием и так его разговорить… Этого не в состоянии были бы сделать репортеры и с десятилетним стажем работы, а ведь с начала нашей беседы не прошло и десяти минут. Я гордился вами.

– Бесстрашна. Мне нравится это слово.

Она заметила складку, появившуюся между его бровями, когда он нахмурился.

– Тогда поехали в отель ко мне.

Сначала она даже не уловила смысла сказанного им.

Его глаза бросали ей вызов; сердце ее начало лихорадочно биться, и она кивнула, даже не успев сообразить, что делает.

Он встал и протянул ей руку. Она чувствовала, что щеки ее пылают от стыда и желания, когда они проходили между столиками. На улице прохладный ночной воздух охладил ее лицо, но не пригасил сладкое томление.

Не отпуская ее руку, он повернул ее к себе и поцеловал; его влажные, пахнущие вином губы прижались к ее губам и раздвинули их. Теперь он держал ее лицо в своих ладонях, ей было тяжело дышать. Они отошли к стене.

– Будем надеяться, что наш отель отсюда недалеко, – сказал он, касаясь носом мочки ее уха. – Я понятия не имею, как российское законодательство относится к непристойному поведению на улице.

У нее было время обдумать, что она делает, – минут пять они ехали в такси до своего отеля, но она не позволила себе этого. У нее было ощущение, что невидимая сила подхватила ее и она, словно сухой осенний лист, беспомощно кружится в порывах ветра.

Через вестибюль они прошли держась за руки, не говоря ни слова и даже не глядя друг на друга. Но как только за ними закрылась дверь лифта, они прильнули друг к другу и снова поцеловались, уже нежнее, но все так же нетерпеливо. Обоих пьянило предвкушение того, что должно было произойти дальше.

На пятом этаже лифт издал мелодичный сигнал и двери его плавно открылись. Эллиот обнял ее за плечи, и они, выйдя из лифта, бегом бросились к его номеру, где он принялся лихорадочно совать карточку-ключ в замочную щель. И наконец они буквально ввалились внутрь, так и не удосужившись зажечь свет.

Теперь уже она целовала его. Она упивалась им, сходя с ума от легкого аромата его парфюма, от возбуждающих движений его языка у нее во рту. Она никогда раньше так не целовалась. Это была подлинная страсть, и от неуемного желания кружилась голова.

Она почувствовала, как его пальцы расстегивают ее джинсы – и стала помогать ему освобождаться от одежды. Стянув с нее футболку через голову, он расстегнул бюстгальтер и провел ладонью по ее соску.

– Почему мы не сделали этого раньше? – прошептал он, одним плавным движением спустив ее трусики на бедра.

От мучительного зуда между ногами она застонала, но звук этот застрял в ее горле.