Лабиринты судьбы - Марина Преображенская (1996)

— На двойках. Там и абитуриенты, провалившиеся в вузы. Они даже в путягу не ходят. Записываются на подготовительные курсы и учатся. А в ПТУ появляются к зачетам, да и то не всегда. А то, глядишь, и понравится. Вот я — повар, и ничего, не страдаю. Мне обед сготовить — десять минут. Из топора кашу могу. Я бы с удовольствием поварила, хлебное место по нынешним временам. Только здесь уже все хлебные места под широкими крылышками на сто поколений вперед. Народ-то у нас ушлый. Ты не волнуйся, я не гоню, но подумай хорошенько.

Танино предложение меня заинтересовало. И я с облегчением представила себе радужные перспективы будущего.

Неделя пролетела незаметно. Я с легкостью тратила свои деньги на продукты, чтобы не сидеть на шее у семьи брата. Только маленькая заначка в три рубля — НЗ — была аккуратно сложена и засунута в самый дальний угол потайного кармашка рюкзачка. В конце концов у меня был филин, которого я предполагала сдать в комиссионку и получить за него немалую сумму.

К пятнице я узнала, что у Тани есть «москвичонок», подарок отца, что она сама водит машину и что нам не придется коптеть в переполненном автобусе.

Машина стремительно неслась по Рязанскому шоссе в сторону Москвы. Таня вела ее легко и без напряжения. Чувствовалось, что она уверенно сидит за рулем и оживленная, полная машин трасса для нее не в тягость.

Я же, наоборот, как всегда, боялась плотного потока машин и испуганно шарахалась от летящих навстречу нам бездушных морд автомобилей, хищно отражавших утренние лучи поднимающегося солнца.

Рязанка закончилась, и при въезде на Кольцевую образовалась небольшая пробка.

— Это всегда так по пятницам. Сейчас еще ничего, а вот к вечеру, когда поедем обратно, будем ползком ползти. Выходные на носу. Народ на участки ломанулся.

Вдруг сердце мое оборвалось: прямо на нас по встречной полосе неслась серебристая огромная иномарка.

— Кретин! — Таня вдавила педаль тормоза, и наш «москвич» развернуло поперек дороги.

Машина, летящая нам в лоб, юзом проползла в нескольких сантиметрах от нас и со скрежетом ударилась в бок белого «жигуля».

— Камикадзе! Идиот хренов! По встречной летит, жить надоело, что ли?! — Таня ругалась, и было видно, что, несмотря на всю ее водительскую многоопытность, в аварию она еще не попадала ни разу и была очень напугана. Но тем не менее, собрав все свое самообладание, она развернула машину и, уже не мешая движению, выехала к обочине.

Мы вышли из машины и подошли к иномарке и «жигулю».

В серебристом автомобиле, положив руки на руль и склонив к рукам голову, сидела девушка. Плечи ее содрогались от всхлипываний, светло-каштановые волосы струились мелкими завитками, и я никак не могла рассмотреть, все ли у нее в порядке, не ранена ли она, не нужна ли ей срочная помощь.

— Да вроде в порядке, — сказала Таня. — Перепугалась вот только.

Мы подошли к «жигуленку». Из него пытался выбраться злой, чертыхающийся мужичок. Он дергал заклинившую дверь и никак не мог с ней справиться.

— Ну, слава Богу, без жертв, — констатировала Таня, и мы направились к своей машине.

Я еще раз посмотрела на склоненные плечи девушки, и она неожиданно подняла лицо.

У меня перехватило дыхание.

— Настя?

— Ты ее знаешь? — удивилась жена Андрея и приблизилась к серебристой иномарке.

— Настя, вы ли это? — крикнула я в полуоткрытое боковое окошко.

— Я вас не знаю! — зло сверкнула мокрыми от слез глазами девушка. — Не знаю вас! И вообще, Настей меня никто не называет! Я Стася! Стася, понятно?

— Понятно. — Мне стало плохо. Мне показалось, что, может быть, в случившемся есть и моя доля вины.

— Ну, что ты за дура! — урезонила меня Таня. — Не слишком волнуйся по этому поводу. При чем здесь ты? Нечего носиться угорелой по переполненным трассам.

Мы отъехали от места происшествия, чтоб не связываться с назойливыми и дотошными гаишниками.