Год длиною в жизнь - Стивен Манчестер (2016)

За исключением «Морской раковины» Фло, во всех остальных заведениях я неизменно заказываю куриную грудку с пармезаном. Белла постоянно пытается уговорить меня попробовать что-то другое, но я не поддаюсь. Меня вполне устраивает куриная грудка с пармезаном, котлетки из моллюсков или прочие изыски в недорогих забегаловках. Так получается, что вне зависимости от того, что я ем на ужин — омлет с грибами и чеддером или блины с маслом и сиропом, чизбургер с беконом или картошку фри с солодовым кофе, — все это я всегда завершаю здоровенным куском яблочного пирога. Его я должен съесть обязательно. Если мы идем куда-то с внуками, я показательно и примерно поглощаю овощи, но если их нет рядом, мне нравится вкусная и нездоровая пища, — хотя Белла неизменно устраивает мне головомойку. Закрыв меню, я выпалил:

— Как все-таки мне нравятся вот такие местечки!

Старик, сидевший рядом со мной, согласно кивнул.

— Мне тоже, — сообщил он, полагая, что я разговариваю с ним. Он протянул мне морщинистую руку. — Меня зовут Эд.

Я пожал ее.

— Рад познакомиться, Эд. А я Дон. — Я немного откинулся назад, чтобы он смог увидеть очаровательную улыбку Беллы. — А это моя новобрачная, Белла.

— Очень приятно. Значит, вам нравятся закусочные?

Я кивнул. Лорна, официантка за стойкой, приняла наш заказ и удалилась. А старик, хотя мы его ни о чем не расспрашивали, пустился в экскурс по истории подобных заведений.

— Вообще-то, закусочные произошли от вагонов-ресторанов. Это такая разновидность общественного питания на железной дороге. Обстановку, манеры и атмосферу закусочные позаимствовали именно у них.

— Надо же, а я этого не знал, — не моргнув глазом, соврал я, чтобы сделать ему приятное.

— Точно вам говорю. С тех пор как закусочные стали неотъемлемой частью американского пейзажа, в этих старых вагонах-ресторанах побывали миллионы людей.

Я вновь кивнул.

— После того как в шестидесятых годах все бОльшую популярность начали обретать заведения быстрого питания, закусочные попытались обособиться от них. В конце семидесятых началось возрождение, и трое крупных строителей закусочных начали возводить их в прежнем стиле. Они называли это «взгляд в прошлое» — когда люди, подобные нам, хотят вернуться к ценностям вчерашнего дня. С тех пор закусочные обрели вторую жизнь, и теперь здесь самые разные люди могут насладиться домашней едой и дружеской беседой.

Я послушно кивнул в очередной раз, ожидая продолжения. Но старик молчал. Столь же неожиданно, как и начался, его экскурс в историю закончился. До самого конца обеда легкая болтовня вертелась вокруг погоды, бейсбола и фирменных горячих блюд нашей закусочной — причем мои оказались куда легче и питательнее тех, что я обычно заказываю.

* * *

На всех остановках мы с Беллой принимались за фотоальбомы и в конце концов я осознал подлинную ценность фотографий.

А стоило нам тронуться в путь, как она просила меня:

— Расскажи какую-нибудь историю.

Смешно, ведь она уже много раз слышала их, но мои байки почему-то до сих пор ей не надоели. Насколько я любил рассказывать их, настолько она обожала следить за моими руками, которыми я размахивал, напрягая память и подбирая нужные слова, чтобы разделить с ней самые яркие подробности.

И вот несколько таких историй спустя мы приехали в Нью-Джерси и остановились у очередного придорожного ресторанчика, где такие же странники, как мы, собирались за чашкой кофе и куском пирога. Перед входом в заведение стройными рядами выстроились дорожные монстры, в кабинах некоторых из них дремали водители. Надписи на дверцах и фары на решетках радиаторов были столь же неповторимыми, как и их владельцы. Они выступали носителями своей, особой культуры. Мне всегда нравились эти люди. Я сотнями встречал их у МакКаски, этих неприхотливых и честных трудяг. История жизни каждого была уникальной, и в каждой имелись свои уроки, на которых можно было поучиться всем остальным.