Я не боюсь летать - Эрика Джонг (2017)

– Это в прошлом, – улыбнулась я.

Тут люди начали выходить с заседания, и мы встали, пожали друг другу руки и простились. Я осталась наедине со своей проблемой. На сей раз не нашлось доброго папочки, который спас бы меня.

Мы с Беннетом провели долгую ночь во взаимных упреках, взвешивая, не расстаться ли нам на какое-то время или не совершить ли двойное самоубийство, клялись друг другу в любви и ненависти, говорили о двойственном отношении друг к другу. Занимались любовью, стенали, плакали, снова занимались любовью. Нет смысла вдаваться в подробности той ночи. Возможно, какое-то время я стремилась к браку рафинированному, наподобие фарсов Оскара Уайльда с нервными, искусно организованными изменами в духе Айрис Мердок, но вынуждена признать, что ссоры наши были скорее в духе сартровской «За запертой дверью»[258], а то и того хуже – в духе «Пусть вертится Земля»[259].

Утром мы поплелись на заседание конгресса и выслушали заключительные замечания об агрессии – выступали Анна Фрейд и другие знаменитости, в число которых попал и Адриан, прочитавший статью, написанную мною для него несколькими днями ранее.

После заседания, пока Беннет говорил с какими-то друзьями из Нью-Йорка, я среди всеобщей суматохи направилась к Адриану.

– Поехали со мной, – позвал он. – Мы прекрасно проведем время – настоящая одиссея.

– Ты меня искушаешь, но я не могу.

– Почему?

– Давай не будем снова вдаваться в это, пожалуйста.

– Я появлюсь после ланча, моя прелесть, – на тот случай, если ты передумаешь. Сейчас мне нужно поговорить кое с какими людьми, а потом я поеду к себе в пансион и буду собираться. Жду тебя около двух после ланча. Если тебя не будет, я задержусь на час или чуть больше. Постарайся принять решение, детка. Ничего не бойся. И конечно, если придет и Беннет, я буду только рад. – Он улыбнулся своей шутовской улыбкой и чмокнул меня. – Пока, детка. – Он поспешил прочь.

При мысли, что я его больше не увижу, колени у меня подогнулись. Теперь все зависело от меня. Он подождет. У меня три с половиной часа, чтобы решить мою судьбу. И его. И Беннета.

Хотелось бы мне сказать, что я совершила выбор очаровательно, или беззаботно, или даже цинично. Неприкрытый цинизм тоже может быть своего рода стилем. В нем бывает некоторая страсть. Но даже цинизм мне не удается. Я распускала нюни, пребывала в прострации. Я взвешивала, анализировала. И даже самой себе надоела.

За ланчем в Фольксгартене с Беннетом я пребывала в мучительной нерешительности. Пребывала в мучительной нерешительности из-за моей мучительной нерешительности. Я пребывала в мучительной нерешительности в офисе «Американ экспресс», где в два часа мы пытались определиться – то ли брать два билета на Нью-Йорк, то ли два в Лондон, то ли один, то ли ни одного.