Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Первыми приехали Сент-Клэры — светловолосый и бородатый Тед Сент-Клэр, куратор экспозиции средневекового оружия в музее «Метрополитен», и его эффектная жена Ева, очень популярная оперная певица родом из Аргентины. Вскоре вслед за ними появились Хоппи и Деирдре Ковингтон, супруги-издатели журнала «Спутник повара», в котором Абигейл часто печаталась; в своих ярких праздничных нарядах они выглядели, как русские матрешки: оба круглые и пухлые, причем Хоппи всего на пару сантиметров выше своей жены. Последним прибыл Джей Силверстейн, партнер Кента по врачебной практике — пожилой мужчина с безукоризненной внешностью, недавно овдовевший после пятидесяти лет супружеской жизни.

Джей вручил Абигейл бутылку мерло и букет слегка привявших фрезий, после чего извиняющимся тоном сказал:

— Я, конечно, понимаю, что вас этим не удивить, но мне уже очень давно не приходилось практиковаться в подобного рода делах. — Абигейл знала, что о таких вещах всегда беспокоилась его жена, и почувствовала себя немного неловко, поскольку его одинокий вид словно напоминал ей, каким прочным был их брачный союз.

Она тепло поблагодарила Джея, несмотря на то, что вино, которое подавалось на ее обеде, благодаря ее другу Антону, главному сомелье в «Ле Бернадин»[79], было подобрано настолько тщательно, как будто речь шла о приеме в Белом доме.

— Если нам и не удастся попробовать это вино сегодня вечером, мы обязательно выпьем его как-нибудь в другой раз, — заверила она Джея.

Задача хозяйки заключалась в том, чтобы каждый был окружен вниманием, почувствовал к себе особое отношение, ощутил себя частью внутреннего круга, и в этом превзойти Абигейл не мог никто. Ей не нужно было спрашивать, что будет пить каждый из гостей; эта информация хранилась в какой-то картотеке у нее в голове. Когда гости были приглашены в гостиную, каждый из них нашел там свой любимый коктейль, появившийся возле него, словно по мановению волшебной палочки: мартини с водкой «Серый гусь» и лимонным соком для Хоппи; виски «Дюар’с» со льдом для Джея; вино «Пино Гриджо» для Евы; коктейль «Лиллет» для Деирдре; чистая газированная вода для Теда, который не пил вообще.

Также она каждому по очереди дала возможность выступить на главной сцене, в том числе через свою просьбу повторить «тот отличный анекдот, который вы рассказывали мне в прошлый раз». Разговор не замолкал. Она не поленилась ознакомиться с составом «Метрополитан опера» на этот сезон, чтобы можно было толково обсудить этот вопрос с Евой Сент-Клэр. С Ковингтонами Абигейл говорила о кулинарном фестивале в Аспене, где они в следующем году собирались провести конкурс поваров. Она в равной степени успешно уводила разговор подальше от политики, религии или любой другой темы, в которой не разбиралась. Когда настало время садиться за стол, все были уже настолько расслаблены, что любая скованность, которую гости могли ощущать после того, как им повесили беспроводные микрофоны, давно улетучилась. Казалось, они почти не замечали операторов, вьющихся вокруг небольшой веселой компании и записывающих на пленку каждое их движение.

Единственным человеком, которому так и не удалось расслабиться, была сама Абигейл. Все ее мысли, когда она передавала закуски или подливала вино (обслуживающая команда находилась за кадром, чтобы все выглядело так, будто хозяйка непринужденно справляется со всем сама), были заняты вопиющим отсутствием Фебы. Этот факт пренебрежения со стороны дочери был так же заметен, как вырванный зуб, и, хотя прибор для Фебы был убран со стола, как только Абигейл поняла, что она не будет участвовать в шоу, не стал менее болезненным.

Но одновременно со злостью на Фебу изнутри ее точил страх, что с дочкой могло что-то случиться. А вдруг с ней произошел несчастный случай и она сейчас лежит где-то раненая на обочине дороги?