Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

Она передала записку дальше, чтобы все смогли ее прочесть. Лайла, на лице которой застыло странное выражение, просто промолчала, а Карим одобрительно закивал. Молчание нарушил Нил, который весело заявил Джиллиан:

— Если ты не болельщица, я был бы невероятно счастлив пойти вместо тебя.

— Забудь об этом, приятель, — прорычала Джиллиан с таким видом, что стало понятно: она скорее согласится отдать свою почку, чем уступить место рядом с Воном.

Наконец и Лайла решилась на комментарий.

— Что ж, с ее стороны это действительно широкий жест, — произнесла она, и Вон не понял, было ли это сказано саркастически или ему просто показалось.

Он встал.

— Я должен ее поблагодарить.

Джиллиан бросила на него тревожный взгляд.

— А не лучше ли с этим подождать? Сам говорил, что Абигейл сейчас, вероятно, занята своей семьей.

Не обратив на ее слова никакого внимания, Вон схватил куртку и направился к двери.

— Я ненадолго, — бросил он на ходу.

На улице его встретил порыв пронизывающего ветра. С момента их приезда температура существенно упала. Пробираясь в темноте на свет горящих окон, освещавших широкую лужайку, которая отделяла дом от гаража, Вон чувствовал, как в нем борются противоречивые чувства. Он представлял себе уютную семейную сцену за этими стеклами: Абигейл с мужем и дочкой собрались возле разожженного камина, смолистый дымок которого нес с собой ветер, — навязчивое напоминание о жизни, которой Вон никогда не знал. Раньше он едва ли задавался вопросом о своем отшельническом существовании и не завидовал друзьям, которые выбрали наезженный путь женитьбы и отцовства. Многих из них он считал рабами закладных и невеселой работы с девяти до пяти. Возможно, что своим примером они еще больше укрепляли Вона в его собственном выборе оставаться одиноким и свободным. И только в последнее время его начал точить червь сомнения. Вон все чаще стал задумываться о том, не упустил ли он свой шанс, как об этом твердили женатые друзья. Не с точки зрения той жизни, которую он мог бы вести с женой и детьми, а в смысле того спокойствия, которое он обрел бы, умирая в окружении любимых людей.

Он знал, что всегда может рассчитывать на Лайлу. Но у нее была своя жизнь и свои проблемы, с которыми ей приходилось бороться. Он не вправе был ожидать, что она каждый раз будет бросать все, чтобы находиться рядом с ним. А Нил, бедный мальчик, тяжело переживший потерю отца, сам нуждался в поддержке, потому что, как убедился Вон, все еще пребывал в безысходном состоянии, и вряд ли смог бы как-то помочь своему умирающему дяде. В настоящее время, хочет он этого или нет, единственной постоянной величиной в его жизни была Джиллиан. И она будет с ним столько, сколько понадобится. Однако он не хотел, чтобы она отказывалась от своей жизни ради мужчины, который не отвечает на ее любовь взаимностью, — это была бы нечестная сделка. Джиллиан еще об этом не знала, но если окажется, что химиотерапия не действенна против его болезни и если все, что ему остается, это только паллиативный уход, он уедет куда-нибудь очень далеко. Например, в ту маленькую деревушку на Бали, где он провел одну восхитительно праздную зиму, восстанавливая здоровье после приступа малярии… или на Марианские острова, где человека повсюду окружают улыбающиеся лица, встречающиеся здесь так же часто, как манго или бананы, которые растут на каждом шагу. Он так решил, ибо хочет умереть спокойно, не причиняя ей боль.