Чужие страсти - Эйлин Гудж (2010)

— И еще мой муж. Мы… мы в последнее время часто ссоримся. Нет, пожалуй, это слишком сильно сказано. Мы не ссоримся. Это скорее похоже на холодную войну. Мы с ним как двое сотрудников, которые, хоть и недолюбливают друг друга, вынуждены сохранять видимость благополучия ради блага компании.

Вон чувствовал, как в нем поднимается волна нежности, — тот же порыв он испытал чуть раньше, когда ему хотелось защитить Лайлу. Только в настоящий момент Лайла уже не страдала. Боролась — да, но уже не сходила с ума, как это было с ней всего несколько месяцев назад. Что касается Абигейл, то, несмотря на свою внешнюю успешность, она явно страдала, испытывая душевные муки: эта сильная и способная женщина выстроила вокруг себя такое количество линий обороны, что они превратились в настоящую ловушку. И хотя его сестра обижается на нее, подумал он, сама Лайла сейчас сидит в тепле, в окружении друзей и близких, тогда как Абигейл проводит рождественский вечер на улице в полном одиночестве.

— Мне раньше казалось, что, если я буду больше времени проводить дома, мы с ним сможем вернуться к тому, что было у нас, когда мы только поженились, — продолжала она тем же грустным, смирившимся тоном. — И, вероятно, в какой-то момент это действительно так и было. Но теперь я думаю, что вернуть прошлое невозможно. Он ушел. Я чувствую.

— А он тебе сказал об этом?

— Определенно — нет. Но это постоянно присутствует между нами, словно невидимая стена.

— Если бы ты поговорила с ним об этом, ваши отношения, думаю, изменились бы к лучшему. — Вон понимал, что его советы — да еще женщине, с которой он в своих фантазиях занимался любовью, — имели примерно ту же ценность, что и рекомендации доктора-шарлатана при проведении операции на сердце, но решил, что попробовать все равно стоит.

— Я пыталась говорить с ним, — ответила Абигейл. — Но мы только ходили вокруг да около, так ничего и не выяснив. Я не обвиняю Кента. В основном я во всем виновата сама.

— Не нужно быть к себе такой строгой. — Вон, конечно, не был большим специалистом в семейных делах, но он твердо знал, что подобные вопросы в одиночку не решаются.

— Да? Тогда кого же мне винить? — В ее глазах сверкнули искры былого огня. — Кент не тот человек, который станет менять свои приоритеты. Я так горбатилась над тем, чтобы сделать себе имя, что совершенно потеряла из виду, для чего все это вообще делается. А теперь, как бы я ни старалась улучшить ситуацию, получается только хуже. А Феба! Она почти не разговаривает со мной… Знаешь, сегодня вечером дочь едва прикоснулась к ужину, который я с таким старанием готовила. Что касается Кента… он даже не хочет прикасаться ко мне. — Губы Абигейл скривились в болезненной усмешке. — Вот видишь. Ты еще не пожалел, что попросил меня поделиться с тобой моими проблемами?

— Нет, вовсе нет. Я никогда не был женат, и поэтому, наверное, я не тот человек, к которому стоило бы обращаться за советом в подобной ситуации. Но слушать я умею. — Вон взял ее за руку, продев свои пальцы между ее пальцами.

Абигейл с благодарностью взглянула на него, а затем сокрушенно произнесла:

— Ты последний человек, которого я стала бы нагружать своими проблемами. Должно быть, ты считаешь меня самой эгоцентричной женщиной на земле. Что у меня за беды по сравнению с твоими?

Он улыбнулся.

— Это не соревнование.

— И все-таки. Посмотри на себя, ты весь дрожишь. И вообще, что ты делаешь на этом холоде? Ты можешь… — Она резко умолкла, так и не произнеся запретного для него слова — простудиться.

Вон нарушил возникшую неловкую паузу, вынув из кармана конверт с чеком оплаты билетов на «Янкиз».

— Я пришел, чтобы поблагодарить тебя, — сказал он. — Я не знаю, как отреагировать… С твоей стороны это невероятно щедрый подарок. Он, наверное, стоит целое состояние.

— Я могу позволить себе… К тому же мне хотелось, чтобы у тебя было что-то такое, чем ты действительно можешь воспользоваться.