Книга не о любви - Карен Дуве (2004)

Франк же сказал, что над ней поиздевался ее собственный отец, а в те времена, когда Аксель ошивался в таксистской пивнушке, ее изнасиловал еще и ее первый парень. Во всех троих судьба Андреа вызвала желание стать ее спасителями и избавителями, хотя ни одному из них не пришло в голову спросить, хочет ли этого она.

«А теперь она заводит каждого, но дальше дело не идет. Как только наступает ответственный момент, она тут же в кусты», — сказал Бернхард. Конечно, и сам он по уши увяз на этапе все-было-ужасно-но-теперь-я-от-этого-избавился. Этот этап мне хорошо знаком, он предшествует непосредственно фазе о-кей-сейчас-это-полная-капитуляция-а-потом-на-всю-оставшуюся-жизнь-мне-обеспечена-несчастная-любовь. У Бернхарда были брюки того же неудачного фасона, что и у Франка. У Франка целых семнадцать пар таких штанов с высокой талией, в которых мужские бедра становятся похожими на женские задницы. Других фасонов он вообще не носил. Эти штаны шила Андреа. Кроме ожогов на сердце и отвратительных порток большинство из ее «бывших» получили в наследство и занятия с психолекарем.

«Мне кажется, даже у Фредерика с ней что-то было», — сказал Франк. Фредерик — так звали нашего психотерапевта.

— Да, это правда, — сказал Фредерик, когда я начала его обвинять.

— Но ты же не имеешь права! Всякий знает, что делать этого ни в коем случае нельзя.

— Мне кажется, я был корректен. Все это произошло в самом начале, как только я открыл свою практику. И стоило мне почувствовать, что я влюбился в нее, я сразу же прервал курс…

— …и переспал с ней, — дополнила я, хотя мне ничего не было известно.

— Но тогда она уже не была моей пациенткой.

Прямое попадание.

— Но она все еще лечится у тебя.

— Этой истории уже восемь лет. А вернулась она ко мне всего два года назад.

— Ты считаешь, что это правильно?

— Я ведь больше в нее не влюблен. Это было ошибкой новичка. Тогда я быстро понял, что со мной случилось.

— И теперь с этим покончено?

— Абсолютно.

Не в первый раз я подумала, что нужно сменить врача. Эта мысль пришла мне в голову, когда Франк, который, среди прочего, брал сеансы из-за того, что не умел настаивать на своем, помогал Фредерику ремонтировать квартиру и получил в два раза меньше, чем второй рабочий. Но как только я представила, что врача нужно будет искать — есть ли их список в справочнике? согласится ли на это медицинская касса? — все эти сложности показались мне непреодолимыми. Поэтому я осталась у Фредерика еще на год.

В моей второй мастерской принимал участие и Аксель Фолльауф. Об этом я знала заранее, но все равно записалась. А может быть, именно поэтому. Что оказалось первой и главной ошибкой. А потом уже одно вытекало из другого.

Торговец книгами, телефон которого мне дал терапевт, подбросил меня на своей машине. Книжник был темноволос. Звали его Винфрид. Пыльно-симпатичный, умный и приятный — не подумаешь, что тоже верит в мастерские. А вот машину он водит даже хуже моей матери. Отъезжая, задел диском колеса о поребрик; на автобане мне часто приходилось хвататься за руль, исправляя его ошибки, и всякий раз он многословно благодарил, а заворачивая к дому для психов, задел живую изгородь.

Аксель уже приехал. Стоял со шмотками в прихожей. Привез с собой свою квазисемью: легендарная Андреа и мужик по имени Олаф. От Франка я узнала, что каждый из них занимается терапией не меньше пяти лет. Мастерскую они называли просто «маст».