Не ссорьтесь, девочки! - Ануш Варданян (2005)

— Теть, у вас сигарет не будет? — тихо, чтобы не слышал Прикотенко, спрашивает юный солдатик, и Соня не сразу понимает, что обращаются к ней. Какая же она «тетя»! Но, взглянув на худую шею мальчишки, согласилась, что, конечно же, тетя.

— А письмо отправите? — еще тише, почти шепотом, просит второй.

Соня дает ребятам сигареты, хватает письмо и выбегает из зала.

В рюмочной выпила водки под сочувственными взглядами алкашей, выкурила сигарету, отдышалась, подобрела. Вернулась в баню и совсем умиротворилась, глядя, как знакомый архитектор, вооружившись рулеткой, делал обмеры помещения. Курсанты уже ушли, а Ароныч разгадывает кроссворд.

— Государство, знаменитое своей стеной?

— Израиль.

— Если б так, Сонечка, если б так. Китай.

— Кроссворд с претензией на юмор?

Лейба Аронович кряхтит:

— У меня для тебя есть две новости. Даже не знаю, хорошие ли? Или одно из двух.

Соня похолодела:

— Пришла беда — отворяй ворота?

— Почти…

У Сони нет другого оружия — только ирония. А еще не верилось, что может произойти нечто более абсурдное, чем раздевшееся целиком военное училище.

— Ну, давайте, выкладывайте, старый губитель детских снов, подрезатель птичьих крыльев, говорите! Я совершенно готова.

Лейба хотел было пуститься в объяснения истинного положения вещей, а Соня приготовилась слушать и расстраиваться, как вдруг свет, идущий из зала, померк и в узком проеме каморки банщика появился внушительный мужчина. За ним, на шаг позади, — еще двое. Соня подбирается, а Лейба, напротив, радостно кивает пришельцам.

— Здрасьте, милый человек, — хмуро произносит Соня. — Вы тоже собираетесь мыться за копеечку?

Но «милый человек» с достоинством заявляет:

— Я — Эдуард.

Соня протягивает руку:

— Софья Викторовна.

Видно, что Эдуард немного растерялся и поэтому упустил инициативу. Чтобы окончательно прояснить ситуацию, он говорит:

— Я — Эдуард. «Инфернал». Здравствуйте, Софья Викторовна!

Соня встает, как радушная хозяйка, и распахивает объятья.

— Добрый день. Мне чертовски нравится название вашего магазина. Я даже думала назвать баню «Геенна огненная». Но боюсь, старушки ходить перестанут.

— Люблю, когда у баб есть чувство юмора. Перейдем к делу. Баня твоя на моей территории. Ты можешь тут ремонт делать, ты можешь тут хоть кружок танцев открывать. Но два дня в неделю — наши. Мои пацаны тут с девочками культурно отдыхают.

Молодой человек выглядел благообразно, а говорил форменные гадости, и Соня огрызнулась:

— Грязновато тут, вас это не смущает?

— Тут я вопросы привык задавать. О’кей?

Соня оборачивается к Лейбе Ароновичу, который невозмутимо продолжает разгадывать кроссворд.

— Вы про это со мной хотели поговорить, старый жид?

— Э, э… Без этого. У нас тут последний интернационал. У нас все равны.

— Ага! Ни эллина, ни иудея? Да делайте вы, что хотите!

Соня садится на стул, а Эдуард растерянно застывает посреди комнатенки. Его немного обескуражил внезапно оборвавшийся разговор. А Лейба Аронович засуетился, забегал на пяти квадратных метрах от Сони к Эдику. Соня демонстративно листала счета, Эдик ждал ответа.

— Хорошо, хорошо. Я поняла, два дня ваши, — оторвалась она от бумаг. — А чего вы сейчас от меня хотите? Чтоб я вам анекдот свежий рассказала? Чаю вам предложила? Коньячку для вас достала из больничной тумбочки этого ренегата?

Соня не выдержала, вскочила и, подобрав манатки, побежала вон.

— Сонечка, я провожу тебя! Эдик, у девочки очень хрупкая душа!

Соня бежит по лестнице вниз. Вот бы упасть и сломать ногу. Чтоб все отстали от нее, чтоб загипсоваться до бровей и никого не видеть, оставить свободной только кисть руки и показывать всем кукиш! За ней, едва поспевая, бежал старый Лейба.