Ночные тайны - Ганс-Йозеф Ортайль (2006)

Хойкен оторвал взгляд от парка и отправился в библиотеку. На воспоминания у него сейчас не было времени. Оба шкафа, в которых отец часто что-нибудь прятал, были не заперты, и Георг не нашел там ничего интересного. Два ящичка сигар, четыре коньячные рюмки, бутылка «Hennessy Paradis Extra» и несколько прозрачных пакетиков со счетами за последний месяц. Он положил квитанции на место и поднялся по ступенькам на второй этаж, где раньше находились детские комнаты и спальни родителей. Дверь в комнату отца была открытой, фрамуги балкона слегка подрагивали, словно старик собирался провести здесь, как всегда, будущую ночь. Узкий письменный стол перед большим, занавешенным гардинами окном был совершенно пуст, только на самом краю, плотно прижатые друг к другу, стояли несколько вещей, которые отец хранил как память — египетская кошка, гипсовая римская матрона и маленькая фигурка ангела с распростертыми крыльями. Одна его нога была занесена назад, как будто он вот-вот собирался взлететь в небо.

Ящики стола тоже были необычно пустыми, в них Хойкен обнаружил только почтовую бумагу и конверты всевозможных размеров. Он открыл маленький, встроенный в стену шкаф, расположенный за дверью, и, не обнаружив там того, что искал, присел на широкую кровать, покрытую тяжелым покрывалом. Родители приобрели эту красивую вещь из дорогой венецианской ткани во время своей поездки в Италию. Он вспомнил, как им вручили пакет через неделю после их возвращения, когда его уже никто и не ждал.

Хойкен потерял всякое желание продолжать поиски. Он был чем-то похож на вора, который тайно пробрался в дом и теперь наказан тем, что ничего не нашел. Георг посмотрел на часы. У него еще есть два-три часа для того, чтобы провести их в своем номере и отдохнуть там перед встречей с братом и сестрой. Он встал и вышел в коридор. Комнаты матери находились совсем рядом. Ни после ее переезда в пустующее здание на краю парка, ни после ее смерти в них ничего не меняли. Узкое темно-красное кожаное кресло с высокой спинкой все еще стояло в спальне наискосок от окна возле большой вазы, в которой даже сейчас были свежие цветы. Мамина прихожая выглядела точно так же, как и раньше. Отец хотел, чтобы все оставалось здесь без изменений.

Размышляя об этом, Хойкен открыл два светлых, достающих до самого потолка шкафа. В них была мамина одежда. На верхних полках в идеальном порядке лежали шали и палантины, которые мама почти всегда носила поверх пальто, а во время дождя набрасывала на голову. Странно, что она совсем не носила дамских шляпок, но в то же время шляпы и даже шапки часто дарила отцу.

Почему они разошлись десять лет назад, Хойкен не знал до сих пор. Одни считали, что мама просто устала от измен отца и разрыв в отношениях произошел по ее инициативе. Существовала и другая версия, по которой развод затеял отец после одной серьезной ссоры. Однако что послужило причиной для этой ссоры, о которой все время говорили, но свидетелей которой не было?

Хойкен ни разу не был свидетелем родительских конфликтов. На людях они всегда производили впечатление образцовой, дружной супружеской пары. Когда они где-нибудь появлялись вдвоем, все были от них в восторге. Конечно, люди знали, что отец развлекается на стороне, но эти интрижки никто не принимал всерьез. Мама находилась от них на недосягаемой высоте, и они не могли испортить ее идеальный образ умной, образованной жены, по сравнению с которой ее помешанный на сексе муж иногда казался маленьким ребенком, который не понимает, что нельзя хватать руками все подряд.