Комедия дель арте - Ольга Шумяцкая (2004)

На улице Мышка с криком: «Я сама, да что вы, не затрудняйтесь!» — выдирает чемоданы из рук шофера.

Мы входим в холл. Холл крошечный — два на два, как тюремная камера. В холле — стойка. За стойкой — портье.

О!

И еще раз: О! О! О!

С большой буквы.

Я не буду описывать портье. Просто не смогу. Просто нет таких слов в великом и могучем русском языке, которые могли бы выразить эдакую красоту. Скажу только: у него фигура — как равнобедренный треугольник, поставленный на вершину. А я очень падка на такие именно фигуры, потому что Большой Интеллектуал в этом смысле не очень меня балует. Портье смотрит на нас, и в его прекрасных глазах светится доброта, ум, честь и совесть. Все это там же, в глазах, смешивается и изливается на нас пленительным коктейлем, от которого можно потерять собственные ум, честь и совесть. Если они есть.

— Что стоишь как дура! Закрой рот! — говорит Мурка и пихает меня в бок.

Совершенно оглушенная, я протягиваю портье паспорт. Он берет паспорт и улыбается мне — мне, только мне, мне одной! — чарующей улыбкой.

— Добро пожаловать! — говорит он на чистом итальянском языке, и я издаю громкий стон.

Вы знаете, что такое бельканто? Нет? Вы не знаете, что такое бельканто? Тогда я вам сейчас скажу. Бельканто — это то, что я только что услышала. Я смакую каждый звук. Губы мои шевелятся. Глаза закатываются. Я счастлива.

— Иди, иди, поторапливайся! — И Мурка толкает меня к лестнице. — Интересно, у них в номерах душ имеется? — ворчит она.

Я иду. Поторапливаюсь. Спотыкаюсь на каждой ступеньке. Сзади портье тащит наши чемоданы. Я чувствую спиной каждое его движение.

Душ в номере имеется. Также имеются раковина, унитаз и даже биде, что очень радует моих девиц. Но я не замечаю этих чудес цивилизации. Я падаю на кровать и устремляю глаза в потолок.

— Ой, де-евочки! — мечтательно выпеваю я. — Что я вам скажу!

— Господи, ну что ты можешь сказать! — отвечает Мурка. — Втюрилась в своего Чиполлино, вот и весь разговор.

— Почему Чиполлино? — Я приподнимаюсь на локте. Логика Мурки иногда ставит меня в тупик.

— Потому что это типичное общество «Трудовые резервы». Наверняка где-нибудь имеется дядюшка Тыква и подружка Редиска. Узнаю твой вкус, дорогая.

Мурка — сплошная язвительность. Сзади Мурки скачет Мышка.

— Ага, ага, Чиполлино. Ага, ага, «Трудовые резервы». Ага, ага, вкуса у нее никогда не было, — услужливо поддакивает Мышка Мурке.

Они всегда найдут, что бы такого гадкого мне сказать.

Что касается вкуса, то я полюбила Чиполлино совсем не за его трудовое прошлое, а за прекрасное настоящее. Я полюбила Чиполлино как предмет в пространстве. Как экспонат в музее восковых фигур. Как выставочный экземпляр в палате мер и весов. Как грезу, нашедшую неожиданное воплощение в реальности. Но, кажется, я что-то увлеклась. Кстати, трудовое прошлое у моего Чиполлино имелось, и еще какое. Но об этом — позже.

Между тем Мышка начинает тихую склоку с Муркой. В номере всего одна кровать. Правда, двуспальная. Но — одна! Мурка занимает правую половину. Я уже плюхнулась на левую. Куда деваться бедной Мышке — решительно неизвестно. Мышка ноет. Мышка обвиняет Мурку в том, что она эгоистка, думает только о себе, не заботится о подругах и сняла неправильный номер, в котором ей, Мышке, нет места, что ей вообще нет места в нашей жизни…