Комедия дель арте - Ольга Шумяцкая (2004)

В воскресенье папа замотал Чиполлино в дедушкин плед, нахлобучил на глаза соломенную шляпу, усадил в кресло и повез на улицу. Так Чиполлино стал работать собственным дедушкой. Работал Чиполлино неплохо и в дом приносил не меньше чем дорогой покойник. Жители городка долго не догадывались, кому на самом деле отдают свои трудовые копейки. Вот тут-то и скрывался изъян всей этой хитроумной комбинации. Дело в том, что дедушка со временем усыхал, а Чиполлино, наоборот, рос и расцветал. Скоро он стал плохо вписываться в кресло, и люди начали это замечать. И людям это не понравилось. Люди, правда, уже начали догадываться, что в кресле сидит подставное лицо и папа просто морочит им голову. Дураков-то среди них не было. Но одно дело — морочить голову деликатно, с уважением к чувствам верующих, а другое — вот так нагло выдавать здоровенного жеребца за умирающего пенсионера. Папе стали поступать нарекания и жалобы. Потом группа активистов составила петицию, в которой настоятельно требовала избавить горожан от унижения враньем. И горожане петицию подписали. Папе пришлось подчиниться давлению общественного мнения. Правда, он попытался еще один последний раз вывезти Чиполлино на площадь, но был побит палками и сбежал с поля боя.

Так Чиполлино оказался безработным. Встал вопрос: куда его девать? Потому что кормить его бесплатно папа отказывался. Чиполлино сказал, что мог бы на той же площади выступать с ариями из популярных опер. Он, как настоящий итальянец, очень любил петь. Эта идея папу вдохновила. Он пошил Чиполлино праздничный костюмчик, купил новые башмаки и расклеил по всему городу афиши с его изображением в позе Элвиса Пресли. И вот настал долгожданный вечер. В свете разноцветных фонариков Чиполлино во всем сиянии мужественной красоты вышел на середину площади, раскланялся перед публикой и запел.

Сначала поперхнулись окрестные собаки, которые в это время обычно начинали свою перебранку. Потом коты, которые взялись было подпевать Чиполлино, но не выдержали конкуренции. Потом падре подавился куриной костью. Жена молочника Фабио уронила шестимесячного младенца в ведро с козьим молоком, после чего он отказался принимать материнскую грудь. Сапожник Антонио прибил к носам солдатских сапог задник от женских домашних туфель, после чего сам себя лишил квалификации и навсегда покинул городок. А теща городского головы от испуга заперлась в спальне и не выходила оттуда до конца дней. Но и там, в спальне, чудное бельканто нашего Чиполлино не давало ей покоя, и в могилу она сошла после приступа сильного заикания. Чиполлино был подвергнут остракизму. Что было делать бедному юноше? И он решился на побег.

В воскресенье вечером — это очень важно, что именно в воскресенье вечером, а не, предположим, в понедельник утром, потому что в понедельник утром каждый дурак начинает новую жизнь, а в воскресенье вечером — поди поищи, — так вот, в воскресенье вечером он вынул из кладовки старый рюкзак, бросил туда банку тушенки, банку сгущенки, пару носков, а бритву класть не стал. Хватит уже, набрились! И ушел Чиполлино в лучшую жизнь. Корявой стезей первооткрывателя и бунтаря он упорно двигался к персональному светлому будущему. Позади остались обиды и унижения. Белизной чистого листа сияла впереди неизвестность. «Фигаро — здесь, Фигаро — там!» — голосил Чиполлино, опьяненный воздухом свободы, и никто ему не перечил.

— Ничего, ничего! — бормотал он. — Мы еще себя покажем! Мы еще споем! Мы еще оперы петь будем, коров пасти! Мы еще кого-нибудь спасем! Или замочим! Мы еще киллерами станем! Вы у нас еще попляшете!