Комедия дель арте - Ольга Шумяцкая (2004)

Мышка обалдело мотает головой. Она уже не справляется с обилием информации и буквально на глазах начинает распадаться на части.

— За Лауру? — лепечет она.

— Ну что тебе опять непонятно? Лаура в костюме Коломбины должна была принести наркотики. Поэтому он принял меня за Лауру. Я ведь тоже была в костюме Коломбины.

— А откуда ты знаешь Лауру? — спрашивает Мышка.

— Я не знаю Лауру, — терпеливо объясняю я. — Я ее вычислила дедуктивным методом.

— А-а! — Мышка облегченно вздыхает. Наконец-то она услышала знакомые слова. — Странные какие люди, — задумчиво тянет она. — И место какое странное! И пахнет там странно!

— Нормальное место, Мышь. И пахнет нормально. Марихуаной. А ты чего хотела? Чтобы бабушкиной сдобой пахло?

Мышка молчит.

— Ну, а у тебя как дела? — спрашиваю я. — Выгнала? — И киваю на дверь, за которой, судя по всему, притаилась Мурка со своим Челентано.

— Не, не выгнала. Вообще не пустила. Велела здесь сидеть и никуда не уходить. Даже на завтрак не разрешила спуститься. — И Мышка начинает тихонько всхлипывать.

— Почему?

— Боялась, что потеряюсь.

— Ладно, Мышь, не кручинься, — пытаюсь я утешить голодную Мышку. — Сейчас пойдем, кофе выпьем. Я тоже без завтрака. А что вы вчера делали, когда я ушла?

Мышка начинает рассказывать. Рассказ ее печален. После моего исчезновения с Черрути Мурка продолжала танцевать с Челентано, а Мышка продолжала топтаться сзади, подметая грязный пол рукавами балахона, чем очень раздражала Мурку, которая планировала остаться наедине с возлюбленным. Пару раз Мурка сказала Мышке: «Брысь!» Пару раз: «Кыш!» Пару раз просто ее шуганула. Но Мышка делала вид, что ничего не понимает, потому что боялась одна выйти на улицу. Поняв, что от Мышки не отделаться, Мурка высказалась в том смысле, что «Мопси совершенно обнаглела, ее нельзя пускать на самотек, так и норовит с кем-нибудь улизнуть и оставить на ней, Мурке, обязанности по содержанию Мышки на своей шее». После чего парочка удалилась в бар трескать коктейли. На этом месте я прерываю Мышку.

— Мышь, — говорю я, — понятно, что ты не по этой части, но вспомни, Челентано ничего не предлагал Мурке? Такого беленького, в бумажке? Может, она в туалет бегала? Может, она вела себя как-то… ненормально?

— Не, — говорит Мышка. — Не предлагал. Я все время рядом стояла, чтобы она обо мне не забыла.

Я вздыхаю с облегчением. Мурке что ни предложи — все в рот тащит, любую гадость. Как ребенок. Челентано, видимо, испугался унылого Мышкиного вида и воздержался от совращения Мурки. А Мышка тем временем продолжает рассказ. После коктейлей парочка, пошептавшись, направилась к выходу. Мурка приказала Мышке следовать за ними на расстоянии трех метров и ближе не подходить. Выйдя на набережную с Мышью на хвосте, Мурка с Челентано направились в один из самых дорогущих ресторанов, перед которым на огромном дубовом столе стояло серебряное блюдо, и там, на этом блюде, обложенный кусочками льда, как покойник цветами, лежал громадный краб, похожий на оранжевую кляксу. Вход в ресторан охранял швейцар, смахивающий на оперного тенора.

Там, у входа в ресторан, и произошла безобразная сцена, свидетелем которой стала Мышка. Швейцар преграждал Мурке путь, растопыривал руки и кричал, что гражданам в коротеньких штанишках и полосатых вязаных гольфах в их ресторане места нет. Мурка тоже растопыривала руки, выпячивала грудь, толкала ею швейцара и орала: «Да пошел ты! Я ща тут! И не таких делали!» Потом она немного успокоилась и заявила, что сию секунду буквально только что сбежала с великосветского карнавала и в доказательство нацепила на морду маску Пиноккио с длинным острым носом, которым и уколола швейцара прямо в крахмальную манишку. Швейцар непроизвольно отскочил, и Мурка пролезла внутрь.