Одинокие сердца - Итсасо Мадарьяга (2010)

Тетя Дженни… Когда она умерла, Одри едва исполнилось двенадцать лет. Тетя Дженни не раз водила ее по лондонским магазинам и роскошным ресторанам, открывая удивительный мир. «Женщина достойна этого, Одри, — говорила она. — Не забывай». Одри помнила тетю Дженни как красивейшую женщину, которой она очень восхищалась и которая даже сейчас казалась ей воплощением элегантности. Густая светлая — цвета освещенной летним солнцем пшеницы — шевелюра, золотистый цвет кожи и искрящиеся жизненной силой глаза… Тетя Дженни излучала свет и заразительное веселье везде, где бы ни находилась. Она принадлежала к числу людей, с которыми никогда не надоедает общаться и с которыми невольно хочется подружиться, потому что рядом с ними хорошо. Когда тетя Дженни с ее удивительно красивым лицом и чудесной фигурой заходила в помещение, сразу начинало казаться, что оно наполнилось солнечным светом. Все, чего она касалась, превращалось в нечто особенное. А еще она принадлежала к числу людей, внешность которых всегда кажется безупречной, даже если они одеты в потертые джинсы и ирландский свитер ручной вязки. Когда тетя Дженни была жива, все происходило как-то по-другому. Одри вдруг показалось, что она до сих пор так сильно по ней скучает, что испытывает от этого почти физическую боль.

— Какой несправедливой бывает иногда жизнь!

Виолетта пристально посмотрела на дочь. По Дженни, конечно же, скучали все, но для Одри тетя Дженни была еще и примером для подражания. Она была такой женщиной, какой мечтает стать любая из девочек. Однако, хотя Дженни и в самом деле была особенным человеком, Виолетта осознавала, что в детстве Одри идеализировала ее. Но чего еще можно ожидать от двенадцатилетней девочки?

Виолетта и Дженни познакомились в школе. Они стали подругами, и во время очередных каникул Виолетта провела несколько недель в доме родителей Дженни в Челтнеме. Отправляясь туда, она никак не ожидала увидеть огромный особняк в тюдоровском стиле и обширные сады, луга и рощи. Можно сказать, целое поместье, именуемое «Виллоу-Хаус». Она слышала раньше от Дженни, что ее дом называется «Виллоу-Хаус», то есть «Ивовый дом», и это название ассоциировалось в ее воображении со скромным деревянным строением. То, что увидела Виолетта, превзошло ее ожидания. В «Виллоу-Хаусе» был тогда и брат Дженни Сэмюель, студент университета, приехавший домой на каникулы вместе со своим однокурсником и неразлучным другом Арчи.

Сэмюель казался воплощением авантюризма, Арчи — благоразумия. Сэмюель олицетворял порывистость, Арчи — сдержанность. Сэмюель вел себя напористо, Арчи — тактично. Сэмюель генерировал идеи — свежие, кипучие, Арчи с терпением скульптора придавал им необходимую для их реализации форму. Противоположности уравновешивали и очень удачно дополняли друг друга. То же самое можно было сказать и о Дженни с Виолеттой. Найти общий язык и с Сэмюелем, и с Дженни было не так-то просто, однако противоположности стали притягиваться, и несколько лет спустя сложились две семейные пары. Виолетта навсегда запомнила выражение лица Арчи в тот момент, когда она и Дженни зашли в библиотеку «Виллоу-Хауса» в тот далекий июньский день. Только родственная душа была способна это заметить: внезапный блеск в глазах, легкая напряженность в выражении лица, едва уловимое изменение положения тела. Арчи с деланно-невозмутимым видом стал наблюдать за Дженни, которая — в знак приветствия — бросилась обнимать брата… Сэмюель всегда считал, что его младшая сестра хоть и сумасбродная, но зато невероятно красивая. Вот и все, что Сэмюель был способен увидеть в Дженни.

— Ты очень хорошо знала тетю Дженни.

— Да. — Виолетта на несколько секунд задумалась, а затем добавила: — Хотя я и сомневаюсь в том, что кто-то знал ее действительно хорошо.

— Что ты хочешь этим сказать?