Багровый лепесток и белый - Мишель Фейбер (2017)

Чизман делает шаг вперед, теперь он так близко, что Конфетка улавливает запах спиртного, и смотрит на ворота, через которые она торопится пройти.

– Сдается мне, мисс Конфетт, – задумчиво говорит он, складывая руки на груди и всматриваясь в тоскливое небо, – со всем к вам уважением, но только скоро польет; через минутку и польет. Тучи-то, тучи какие… – Он с сомнением качает головой. – Что-то не так, а, мисс Конфетт?

– О чем вы, Чизман? – Конфетка убирает руку с плеча Софи, чтобы случайно не стиснуть его. – Дайте нам пройти!

– Будет, будет вам, мисс, – увещевает кучер, – что скажет мистер Рэкхэм, если мисс Рэкхэм, – (он дружелюбно кивает на Софи), – домой вернется вся простуженная? Или, по-вашему, такого не может быть?

– В последний раз, Чизман – дайте нам пройти! – требует Конфетка, понимая, что, если он не поддастся сейчас, ей недостанет сил на поддержание повелительного тона. – Благополучие Софи – в моих интересах.

Но Чизман раздумчиво втягивает воздух через зубы, оглядывается на карету.

– Не знаю, что и сказать, мисс Конфетт, – но только я думаю, та, другая гувернантка, что утром тут была, она, может, и не поладит с вами.

И, не дожидаясь ответа, поднимает к небу раскрытые ладони и театрально вопрошает:

– Что, уже пошел дождь? – Он внимательно рассматривает ладони в поисках капель. – Я вот вправду говорю себе – а мистеру Рэкхэму надо, чтоб его дочку гулять водили под дождь? И с чего это гувернантка, которую меняют из-за плохого здоровья, уж так рвется сделать это?

Видя, как он стоит, подставляя ладони подо все, что может упасть в них, Конфетка думает, что поняла, чего он добивается.

– Давайте обсудим это конфиденциально, – говорит она, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали как признание поражения.

Может быть, если Софи не увидит, как деньги перейдут из рук в руки, так это к лучшему.

– Я уверена, мы можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.

– И не сомневался, мисс, – бодро соглашается кучер, отскакивая от ворот. – Вам за каретой достаточно укромно будет?

– Постойте здесь минуточку, Софи, – говорит Конфетка, опуская багаж на землю, но избегая взгляда ребенка.

Скрывшись от глаз Софи за каретой, Конфетка поспешно достает смятую купюру из кармана плаща.

– Вроде начали мы друг дружку понимать, мисс Конфетт, – урчит Чизман, одобрительно поблескивая глазами.

– Вот, Чизман. – Конфетка кладет деньги в его протянутую руку. – Десять фунтов. Целое состояние для вас.

Чизман запихивает деньги в карман штанов.

– О да, – подтверждает он. – На пиво хватит или на два. А то и на три…

– Хорошо. – Конфетка поворачивается, чтобы уйти. – Желаю вам…

– Но на самом деле, мисс Конфетт, – продолжает он, придерживая ее пальцем за плечо, – деньги-то мне ни к чему. Я что хочу сказать: мистер Рэкхэм знает, сколько мне платить, что на это можно купить, а чего – нет. Я ж не могу заявиться к нему при параде, верно, с золотой цепкой на часах? Так что вот. Мне десять фунтов… Ну… Это ж сколько пива можно выпить… понимаете?

Конфетка смотрит на него, слабея от омерзения. Если есть один мужчина, которого она мечтала бы видеть прикованным к палаческой кровати героини своего романа, умоляющим сохранить ему жизнь, пока она заносит над ним нож, – так это он.

– Так вы нас не выпустите? – хрипло спрашивает она.

Чизман растягивает рот до ушей, поводит указательным пальцем, как добрый демагог, выговаривающий тупому ученику:

– Я этого не говорил, так?

Не обращая внимания на то, как она встрепенулась от страха, он хватает ее за руки, притягивает к себе так близко, что она ударяется щекой о мясистую лопату его челюсти.

– Чего я хочу, – он говорит тихо и преувеличенно отчетливо, – это больше, чем деньги. Другого хочу – на память о тебе.