Любовь цыганки - Сьюзен Кинг (2019)

– Нет, – сказал Баптист, – только его друзья. Они сегодня утром купили у меня и моей матери разные одежды, головные платки, плащи и украшения. Придворным пришлась по нраву одежда ромалов. Так они сказали. И то верно. Наша одежда куда удобней, чем их. Моя мать показала им, как повязывать платком голову. Они настояли на том, чтобы переодеться в плащи и платки, хотя в наших одеждах у них крайне глупый вид. Они похожи на старух-ром, – Баптист рассмеялся. – Но они остались довольны собой.

Тамсина уставилась не него. Ее ум быстренько разбирался с тем, что она только что услышала. Баптист либо не осведомлен о заговоре с целью похищения маленькой королевы, либо притворяется глупцом.

– Покажете мне тех мужчин? – попросила Тамсина.

– Авали, да, – сказал цыган. – Мы над ними посмеемся. Ты и я вволю над ними будем потешаться, моя рома. Мне нравится, когда ты улыбаешься.

Нагнувшись, он поцеловал Тамсину. Усы щекотали ее, однако губы были на удивление мягкими. Девушка его отпихнула.

– Какая скромность! – удивился Баптист. – Ты уже побывала замужем. Я сделаю так, что ты будешь счастлива. Я хороший ром. Ступай сюда!

Девушка свернула в коридор. Мужчина последовал за ней. В конце коридора перед двухстворчатыми дверями стоял гвардеец. Тамсина шла впереди, Баптист – за ней.

– Мы – ромалы, пришли развлекать гостей, – на одном дыхании произнесла девушка, обращаясь к гвардейцу.

Тот кивнул. Его взгляд скользнул по ее фигуре. Гвардеец ничего не ответил, но приоткрыл дверь, впуская Тамсину. Баптист грузно топал за ней.

Девушка вошла в зал и замерла, пораженная увиденным ею великолепием. Огромный зал был полон света, красок, людей, музыки и смеха. В длину зал составлял добрую сотню футов, в ширину – около четверти от длины. Покрытые искусной резьбой и разукрашенные, деревянные балки и стропила крыши скрещивались высоко над головой. Стены были завешаны гобеленами. Повсюду огромные арочные окна. Тройственный, огромный камин занимал собой почти всю стену. Три костра, горящие между его резными пилястрами, казались лишь небольшими искорками среди всего этого великолепия.

– Какая красота! – выдохнула Тамсина, пораженная увиденным.

– Зря потратили золото на обстановку в хате, – проворчал позади Баптист. – Лучше бы потратили его на лошадей или ромалам дали… Смотри, вот там Джон Фо!

Девушка глянула туда, куда указывал Баптист. Среди людского моря, посреди зала, Тамсина заметила своих дедушку и бабушку, стоявших в окружении других ромалов. Три девушки танцевали, окруженные со всех сторон придворными и другими цыганами.

Совершая волнообразные движения, босоногие красавицы кружились по полу. Маленькие колокольчики на их запястьях и щиколотках звенели. Тонкие шелковые шарфики развевались вокруг шеек. Мужчины аккомпанировали им на виолах и бубнах, и задорные звуки разносились по всему залу.

Тамсина глядела мимо танцовщиц и мимо дедушки с бабушкой, которые ее еще не заметили, на лица в толпе. Того, кого она хотела видеть, темноволосого, голубоглазого мужчины, нигде не было видно. Девушка вертела головой, но нигде не замечала Уильяма.

Тамсина перевела взгляд на Баптиста.

– Покажешь мне мужчин, которые переоделись ромами? – попросила она.

Цыган кивнул и взял ее за руку. Девушка позволила ему вести себя. Они шли, лавируя между людьми.

– Вот… вот смотри, – молвил он. – Опять куда-то пропали… Я их видел возле маленькой королевы и ее матери. Они тоже смотрят, как наши танцуют.

– Что?

Тамсина привстала на цыпочки, стараясь разглядеть что-то поверх голов толпы. Возвышение для особ королевских кровей находилось у одной из длинных стен. Деревянные столбики поддерживали вышитый яркими узорами балдахин. На большом резном троне посреди возвышения сидела женщина, облаченная во все черное. На коленях она держала младенца. Между помостом и танцующими с музыкантами никто не стоял.