Любовь цыганки - Сьюзен Кинг (2019)

Тамсина вздохнула. Хотя дедушку она любила и уважала не меньше, чем Арчи, Джон Фо слишком уж строго придерживался традиций своего народа, ограничивая внучку в том, чего отец никогда бы не запретил.

Дед в определенном смысле был противоположностью Арчи Армстронга. Ее отец был грузен, высок и громогласен, постоянно шутил и всегда показывал, как он ее любит. Дедушка был низкоросл и смуглолиц, а по характеру сдержан.

– Я думаю исключительно о твоем благе, Чалай, – произнес дедушка. – Мне пришлось отстаивать твое право находиться в таборе, хотя другие считали, что тебе здесь не место даже тогда, когда ты была совсем крохой. Я и Нона настояли на своем после того, как умерла та, которая даровала тебе жизнь, – старик уставился себе под ноги. – Ты очень на нее похожа.

Тамсина это знала. Арчи иногда говорил то же самое, упоминая имя ее мамы с большой нежностью, а вот дед ни разу вслух его не произнес. Как и в случае с Ноной, он не позволял, чтобы его горе стихло хотя бы на толику.

– Спасибо, дедушка, – сказала она. – Ты и бабушка всегда были добры ко мне. Я вас очень люблю. Мама была бы рада, узнав, что обо мне заботятся все мои близкие и родные.

Старик отвернулся.

– Ромалы с трудом отпускают своих дорогих детей, – произнес он. – Когда твой отец забрал тебя, мы надеялись, что ты будешь возвращаться к нам не только на лето, а со временем выйдешь замуж за рома и останешься в нашем таборе.

– Не уверена, что это для меня лучшая доля, – осторожно подбирая слова, нерешительно произнесла она. – Мне нравится и в таборе, и с отцом, но брак, независимо от того, кем будет мой будущий муж – ромом или шотландцем, все изменит.

– Жизнь переменчива, – сказал дед. – Жизнь, подобно нам, ромалам, находится в постоянном движении. Пришло время и тебе двигаться дальше. Нужно найти тебе мужа. – Немного помедлив, он добавил: – Я решил сказать Баптисту Лалло, что ты согласна выйти за него замуж.

Сердце Тамсины сжалось в груди.

– Я не согласна! Я не хочу за него замуж!

Дедушка поднял руку, призывая ее к тишине.

– Для тебя так будет лучше. У Баптиста умерла жена. Ему нужна женщина, чтобы поддерживала семейный очаг, приглядывала за его детьми и давала то, что мужчине нужно от женщины. А я хочу, чтобы он гарантировал мир и согласие между нашими таборами в будущем.

Тамсина замотала головой.

– Не стоит продавать меня ради мира с его табором.

– Я решаю, что правильно, а что нет, когда речь идет о твоем браке. Наш народ лишился благосклонности как английской, так и шотландской короны. Наши таборы должны поддерживать друг друга в эту тяжелую годину.

– Я не могу… Я не согласна.

– Ромалы, в особенности девушки, не перечат своим старейшинам, – твердо заявил дед. – Скоро ты встанешь в круг сердца вместе с Баптистом, произнесешь клятву верности и возьмешь его себе за мужа. Ты теперь будешь жить в его кибитке. Баптист согласился присоединить свой табор к моему. Чалай! Я делаю то, что считаю лучшим, для тебя, для всех нас.

– Для меня это не лучшее!

– Твой отец предоставлял тебе слишком много свободы. Ты рома. Ты родилась и росла среди нас. Я позволил тебе отправиться с Армстронгом, узнать больше о своих корнях и традициях гаджо. Я думал, что, если ты выучишь их язык и традиции, тебя не коснутся гонения, от которых страдает наш народ, но я всегда думал, что со временем ты вернешься к ромалам.

– Я наполовину шотландка, как и рома. И я не хочу замуж за Баптиста.

Дед пристально посмотрел на нее.

– Ты собираешься замуж за шотландца?

– Моя мама вышла. Ты ей позволил, – сказала Тамсина.

– Ну… она сбежала с Арчи, – признался дедушка в том, о чем внучка и так знала. – Но он заслужил мое уважение. Он ее любил…

Глаза деда сузились.