Доля ангелов - Марина Юденич (2004)

— Этих типов было около десятка, ты не заметил? Журналист. Хочет интервью о проблемах компании, вернее — о причинах, породивших проблемы. Как я их себе представляю.

— Откуда он? — живо интересуется Птаха.

— Да, какое издание? — Безымянный никого не желает пускать в свой огород. Невзирая на весовые категории.

— Какая-то издательская группа из новых. Они теперь плодятся как грибы после дождя. Не помню. Впрочем, он дал карточку…

Я деловито роюсь в сумке, но карточка, как назло, куда-то запропастилась.

Иначе и быть не может.

По определению.

Ибо в данный момент я вдохновенно вру.

Человек, обратившийся ко мне с неожиданным вопросом, действительно оказался в кровожадной стае журналистов, отловивших меня на выходе.

Однако не журналист.

И не просил об интервью.

Отнюдь.

1980

Это было похоже на сон.

Странный, хотя и не страшный.

Не кошмар из тех, что мучили меня, если вдруг удавалось заснуть бесконечными ночами, когда Тоша пропадал неизвестно где.

Однако он не был приятным, этот сон, не сулил и счастливого пробуждения.

В нем все было смещено, притом — неуловимо. Похоже на реальность, в которой что-то необъяснимо разладилось, что-то не так, как должно быть.

А что — непонятно.

В этой неправильной реальности я вроде иногда просыпаюсь, открываю глаза и вижу просторную комнату с белыми стенами, белым окном, из которого порой струится белый свет, порой — окно исчезает и свет струится откуда-то сверху, однако остается таким же белым, ровным, ярким, но не слепящим.

Мир кажется странным.

Пелена белого света образует между мной и окружающим тонкий прозрачный барьер.

За ним возникают иногда человеческие фигуры.

Порой мне кажется — я вижу Антона, но не испытываю при этом ни радости, ни душевного трепета. Одно лишь слабое любопытство.

Он ли это? И если он — как оказался здесь?

В белом пространстве таким, как он, нет места. Еще одно знание, данное неизвестно кем.

Пытаюсь проникнуть взглядом сквозь преграду, убедиться, что глаза не врут.

Иногда — почти удается. Невидимый барьер исчезает, я приникаю взглядом к тому, кто кажется Антоном, вижу, что это он. И одновременно — не он, но удивительно похожий.

Или все же он, изменившийся так сильно, что перестал быть самим собой, сохранив притом внешность прежнего Антона.

Еще одно усилие, попытка разрешить головоломку.

Но — нет. Не дано.

Меркнет белый свет.

И — все.

Потом, надо думать, наступает тьма, но этого я уже не помню. И понимаю, что пребывала во тьме, только в момент следующего пробуждения, когда в густой пелене проступают белые стены. И белый свет.

Пытаюсь осмыслить происходящее и понимаю, что это сон, однако никак не могу понять, откуда мне это известно.

Просто чувствую — что-то не так, как бывает наяву.

Что-то не так.

Но — что?

Удивительное и не слишком приятное чувство — просыпаться во сне.

Но загадочные пробуждения становятся все чаще, и постепенно я начинаю понимать, почему вместе с ними приходит ощущение ирреальности.

Просыпается сознание, но не тело.

Тела своего я не чувствую вовсе. И решаю, что я умерла.

Странно, но мысль не вызывает в душе ни паники, ни страха, ни боли.

Напротив, именно она неожиданно приводит все к единому знаменателю — да, умерла, потому и не чувствую тела, утратила способность двигаться, перемещаться в пространстве, но вижу и воспринимаю окружающий мир.

Он кажется странным — но это естественно, поскольку это другой мир.

Все просто.

Оставалось только ждать, как будут развиваться события в этом мире.

Время шло, я ждала, просыпаясь все чаще, привыкая к белому пространству вокруг.

И однажды подумала: возможно, не стоит ожидать никаких событий? Так будет всегда.

И снова — на удивление — осталась спокойна.

Всегда так всегда.