Доля ангелов - Марина Юденич (2004)

— С Антоном Васильевичем мы знакомы года два. Кто-то случайно представил. Где-то. Сами, наверное, знаете, как бывает. Потом встречались пару раз — тоже мельком. Три месяца назад он позвонил и попросил о встрече.

— Попросил?

— Да. Вас это удивляет?

— Нет. Скорее интересует: вы встречались здесь, в вашем офисе?

— Да. Здесь. Именно в этом кабинете, если быть точным. А почему вы спрашиваете?

— Так. Некоторые личные обстоятельства… К вам это не имеет отношения. Простите, что перебила. Итак, Антон Васильевич прибыл к вам…

— Да… не с пустыми руками. Он принес рукопись. Сказал, что много размышлял последнее время, мысли записывал — хочет теперь поделиться с читающей публикой, так сказать. Мы поначалу решили: мемуары. Возраст, правда, еще не располагал… Но всяко бывает. Прочли — оказалось иначе. Интереснее. Откровенно говоря, мы не ожидали…

Он все время говорит «мы», и в конце концов это начинает раздражать.

То ли «мы, императоры всея Руси…».

То ли некий загадочный круг посвященных, от лица которых вещает.

Это, пожалуй, подходит.

— Простите, что перебиваю снова. «Мы» — это кто?

— Мы? — Он как будто искренне удивлен вопросу. — Ну как вам сказать… Я, мои коллеги. Заместители, главный редактор, конечно же. Рукопись читали несколько человек.

— Понятно…

Ни черта на самом деле мне не понятно.

То есть понятно, конечно, что у каждого руководителя есть заместители, в каждом издательстве существует главный редактор и еще туча всякого народа.

Однако ж нечасто на моей памяти владельцы компаний говорили о себе во множественном числе, имея в виду персонал.

— Значит, это был роман?

— Скорее, повесть. Довольно необычная. Такая, знаете… С элементами мистики. И философии. Вроде притчи. Наши маркетологи, кстати, считают — может пойти. Хотя сомнения были. И есть. Но мы решили печатать. Антон Васильевич подписал договор… И тут…

— Его не стало.

— Да. Простите, я не принес соболезнования.

— Все нормально. Я могу прочесть рукопись?

— Конечно! Я ведь затем и просил о встрече. Мы — повторюсь — готовы печатать. И вероятнее всего, напечатаем в ближайшее время. Но не хотелось бы… без вашего ведома. Вопрос не юридический и не финансовый даже. Договор подписан и — как говорится — вступил в законную силу. Должен сказать, финансовая сторона Антона Васильевича почти не интересовала. Он, собственно, предлагал возместить расходы…

— Вот как?

— Нет, нет, не беспокойтесь. Этот вариант обсуждался, но… понимаете… если бы рукопись вообще не представляла интереса… Тогда — возможно. А так мы пошли обычным путем. Сумма авторского гонорара предусмотрена соглашением. Она невелика, в общем, стандартная для России. Словом, нас в большей степени волнует этический момент. Вы правопреемник… И мы считаем, необходимо…

Он окончательно заплутал в своем множественном красноречии.

Официальную часть встречи — по всему — пора завершать. Неофициальной, впрочем, не планируется. Главное — заполучить повесть.

Или — роман.

Там будет ясно: печатать — не печатать. Поживем — увидим.

А точнее — почитаем.

Через полчаса я покидаю издательство.

Рукопись — при мне. Тонкая — страниц тридцать — папка с допотопным шнурком вместо застежки.

Четвертушка стандартного листа наклеена снаружи. На ней — крупным жирным шрифтом — имя автора, название романа.

Не верю глазам. Не замечаю ничего вокруг.

— В офис?

— Домой.

И — все.

Погружаюсь.

Часть вторая

ЛЕСТНИЦА

(семь снов, приснившихся напоследок)

Сон первый,

в котором душа моя ощутила смутную тревогу

Дело, разумеется, было ночью, потому что я не имею дурного обыкновения спать днем.

Если только не пьян мертвецки. Такое случается, но, хлебнув как следует, я не вижу снов.

Ночь — другое дело.