Женщины в лесу - Татьяна Поликарпова (2003)

Через год с небольшим Вера получила письмо от Инны. «Дорогая Вера, — писала она, — спешу вам открыть тайну наших блужданий. Получилось так, что мы со всем нашим семейством поехали в отпуск в тот же пансионат. Настоял «наш» старший сын, ему девять лет, и он, наслушавшись моих рассказов, горел желанием найти настоящий столбик 35, тот, второй. И что же оказалось? Вера, первый столбик, мимо которого мы тогда радостно пробежали, и был тем самым, где и надо было сворачивать! В этот раз я подошла прямо к нему, чтоб потрепать его по макушке, как старого знакомого, поздороваться, и увидела все, что мы тщетно потом искали: озерцо, заросшее осокой! Озерцо — это, конечно, громко сказано — просто яма с водой, но в осоке. Если б мы тогда подошли к нему вплотную, не пришлось бы нам блуждать по лесу. Но зачем он нам был нужен, когда нас ждал второй! Представьте себе, Верочка, что действительно тут отходит тропа, как бы навстречу прежнему пути, и буквально минут через 15 ходу оказываешься уже на опушке леса, а дальше все по Валентинову плану: с высоты видно море, мыс Геккон и все-все-все — просторы неоглядные. Мы уже через полтора часа были в Старом городе. А второй столбик тоже был. Видели мы и его; стоит себе на опушке у дороги уже в виду города, и ничего и никак с ним не связано. Эх, мужики, мужики! То есть хочу сказать, Валентин, Валентин!

Но, Вера, должна сообщить, какая же она неинтересная-пресная — эта правильная дорога… И каким незаслуженным показался мне обед в старогородском ресторане… Помните, как мы пришли в тот раз, еле волоча ноги, а вы и вовсе хромали на правую, хотела добавить — заднюю, да вспомнила, что нет такой у вас…»

Вера помнила… Еще бы… Ресторан был пуст и чист, и прохладно в нем и полутемно: шторы опущены. Только бокалы и рюмки посвечивали на столиках, на белых скатертях, таких жестких, таких крахмальных. Как в сказке, столы были накрыты, лежали приборы, салфетки, и — ни души. Словно все это было ради них троих. Их ждали. Только кто ждал?! Официантов не было. Посидели они, посидели… От голода — ведь было уже около восьми вечера! — голову покруживало. Пришлось Инне как самой юной и легкой идти «за кулисы» — разыскивать хозяев. Она вернулась довольная, сказала, что нашла шеф-повара и доложила ему, что те, кого они весь день дожидались, пришли… И — жаждут вкусить от всего, что дадут. И вкушали… Ох и вкушали… Вера вздохнула прерывисто и вернулась к письму.

«Вера, пишу вам и, оказывается, помню все-все. Повороты тропинок, разговоры… Это все нам троим на долгую память. Хочу сказать, что мне стало почему-то легче идти своей дорогой. Наверное, думаю я, потому, что вы сняли с меня все мои вины. А Лина, кажется, скоро выйдет замуж. Боюсь сглазить, потому и пишу «наверное». Но мне хочется, чтобы вы узнали, как она ожила. И в заключение говорю: как же удачно Валентин перепутал два столбика. Если захочется, ответьте мне. Как вы, как ваши Альки. Целую вас, помню.

Ваша Инна».