Женщины в лесу - Татьяна Поликарпова (2003)

После Октябрьской ушла она в больницу. Мужу оставила доверенность на зарплату. Спокойно пошла. Не думала, что задержится дольше трех дней. А после операции вдруг затемпературила, оказалось — простуда. К тому времени она уже на кирпичном работала, с непривычки часто простужалась. Так и в этот раз.

Не выписывают Тоню из больницы. Тут все и рухнуло. Слаб мужик. Остался один в дому при всех деньгах и пошел гореть синим пламенем.

В воскресенье Тоня ждала мужа, а пришла подруга по прежней работе на ткацкой фабрике, сменщица. Она и рассказала в подробностях и с жаром, как позорится Антон. Пьет. И с каждым днем тяжелее. Вчера в лежку валялся возле фабрики. Догадались его мужики в ближний дом перенести к приятелю Антонову же. А он там очухался и пошел все громить. Столько всего побил, это ужас! Сервант с хрусталем опрокинул и растоптал, трюмо разнес, убить всех грозил, пока его мужики не связали. Ну, вызвали со станции милицию, они его и увезли в город. Наверное, в вытрезвитель.

— Ну а что было делать, Тоня? — заключила подруга, видя, как меняется на глазах лицо Антонины. — Страшно… Мало чего в дурную голову ему придет… У вас деньги-то есть? — спросила, думая, что Тоня переживает за разбитое Антоном, понятно, платить придется…

— Есть, — кивнула Тоня. — Копили для Алеши. Как он из армии придет… Одеть надо бы. Вырастет ведь. Да и учиться он хотел… А может, женится сразу… — сказала и застыла взглядом. А под глазами зримо наливались тенями, углублялись впадины, да и все лицо темнело.

— Ну чего уж ты так, Тонь! — позвала подруга. — Али впервой?.. Тебя нет, вот он и расходился. Кто же его без тебя угомонит. Не переживай! Рассчитаетесь! Антон пускай покалымит… Долго ль ему… Кабы он деньги брал за работу, вы б как куркули жили… Вот пускай свой принцип на время отложит.

Тоня была терпеливая женщина. И не случись в ее жизни такого долгого перерыва — спокойного времени, — не доверься она надежде, легко перенесла бы эту весть об Антоне…

Она потому замолчала и не отозвалась больше на слова подруги, что почувствовала, как сердце ее залила нестерпимая тягучая боль.

Тоня умела терпеть и нестерпимое. Однако тут было что-то такое, чего она еще не знала. Она испугалась и удивилась, прислушиваясь к своему нутру, к сердцу. И от удивления перед этой болью широко открыла глаза. Подруга, увидев этот незрячий, обращенный в себя взгляд, тихонько вскрикнув, кинулась за сестрой, за врачом, за кем-нибудь, кто помог бы, спас бы… Но в воскресенье на всю больницу один дежурный врач.

Пришла сестра, поняла, что и правда с больной плохо, и побежала искать дежурного, бросив подруге: «Не трогать ее, не давать ни вставать, ни ворочаться!»

Этот приказ слышала, конечно, и Тоня. И он помог ей. Поняла, что худо дело, что вот сейчас и придет конец всему. А ведь нельзя ей… Никак нельзя… Ведь у нее Алеша… Кто станет беречь его там, в армии? Там море. Океан. Мировой океан. Валы до неба. Мало ли что… Если не беречь его матери. Если вместо нее, вместо ее сердца, будет пустое место… Раз — и оступится сын… В пустое-то место…

Тоня крепко закрыла глаза, чтобы там, внутри нее, в темноте кромешной, затухла боль, как огонь без воздуха. Задохнулась сама в себе. Потому и закрыла глаза покрепче, но, однако, без натуги, помня слова сестры…

«Нельзя… Нельзя… — уговаривала она сердце. — Нельзя нам. Потерпим. Сейчас будет легче. Будет, будет! Не впервой…»

А подруга тихонько тряслась, обхватив себя руками, не смея ни встать, ни отвести глаз от Тониного темного лица. Ей казалось, что Тоня умирает или уже умерла — глаза-то закрыла…

Откуда ей было знать, что это Тоня боль свою убивает. Что нисколько не переживает она больше за Антона, его буйство и позор, напрочь забыв рассказ о нем. Вообще о нем.