Кто в спальне король? - Елена Щербиновская (2005)

Я смутилась, разволновалась. Я впервые была наедине с Аланом — не в подъезде, не в такси — в его доме! И его легкое прикосновение обожгло меня еще сильнее, чем обжигали страстные поцелуи на лестнице возле моей двери. Я чувствовала, как колотится мое сердце, и так разволновалась, что не знала, что сказать. Алан с улыбкой смотрел на меня, отпустил мою руку и стал открывать бутылку шампанского.

— Представь! Весной под окнами расцветает жасмин, рядом в парке поют соловьи! Когда расцветает жасмин, запах стоит потрясный! Он меня вдохновляет. И правда — другое измерение! — прошептал он. — Когда-нибудь, к сожалению, эту красоту снесут, и тогда, может быть, я получу типовую квартиру в какой-нибудь новостройке. Там не будет жасмина, соловьев… но не будет и соседки!

— Она тебе сильно мешает? — спросила я. Смена темы чуть-чуть разрядила напряжение, и я немного пришла в себя.

— Мне никто не может помешать, кроме меня самого! — сказал вдруг Алан с горечью. — Знаешь, самый страшный враг человека — это он сам.

— Разве ты себе враг? — удивилась я.

Алан открыл шампанское, аккуратно разлил в бокалы.

— Ладно, не будем о грустном! — Он поднял бокал. — Я хочу выпить за то, что вижу тебя в своем доме, за то, что мы встретились… В общем, за тебя, Машенька!

Я тоже подняла бокал и сказала:

— И еще за ту счастливую дверь, которой ты меня чуть не убил! И за то, чтобы соседка всегда ходила в наморднике!

Алан рассмеялся, мы выпили.

— На самом деле, мне плевать на соседку. Я почти не вижу ее, — сказал он. — Но она — старая дева, и у нее одна радость — следить за мной и рьяно блюсти мою нравственность. Думаю, она тайно влюблена в меня, поэтому так переживает, когда я девушек привожу.

— А ты часто приводишь сюда девушек? — спросила я с напускной улыбкой.

— Вопрос на засыпку… — Алан усмехнулся. — Если скажу, что тебя — первую, ты все равно не поверишь. Изображать страшного сердцееда, который приводит сюда разных дам чуть ли не каждый день, тоже глупо. Не буду врать и пускать тебе пыль в глаза. Я почти всегда один. И вообще, после неудачного брака живу чуть ли не отшельником.

До сих пор жизнь Алана была для меня окутана тайной, а сейчас он впервые за все время нашего знакомства не только привел меня в свой дом, но и что-то рассказывал о себе. Для меня это было великим событием. Конечно, представить себе Алана отшельником было очень трудно. Я не сомневалась, что он со мной немного лукавит, но мне так хотелось верить его словам!

— Ты был женат? — с любопытством спросила я.

— Машенька, дорогая! — воскликнул он. — Я уже пожилой человек, мне двадцать пять лет! Каких только глупостей не наделаешь за такие-то годы! — Алан снова разлил шампанское в бокалы, посмотрел на меня каким-то значительным взглядом. — Но я не хочу больше делать глупости!

Мы снова выпили. У меня голова и без того шла кругом, а теперь я почувствовала себя словно в невесомости.

— Знаешь, на самом деле я привожу сюда избранных, — сказал Алан. — И это касается не только женщин — вообще всех.

— Значит, я попала в избранные? — с улыбкой произнесла я.

— Как видишь. Но даже избранные бывают здесь редко. Есть много других мест, где я общаюсь с друзьями, а тут я работаю. Это мой священный храм, моя мастерская! Я придумываю здесь дома, которые никогда не построят, и даже пишу картины, которые нигде не выставляют! Те, что на стенах — не мои. Дар друзей. Но они мне дороги. Знаешь, иных уж нет, а те — далече…

— А мне ты покажешь свои работы? — спросила я.

— Конечно! Но это — особый ритуал, нужен настрой, — задумчиво произнес Алан. — Ты все еще под впечатлением космических экспериментов Арсения Сухарева, и боюсь, мои работы не произведут на тебя такого же сильного впечатления. А я человек ранимый, как все художники. И, представь себе, — ревнивый. Когда я слушал, с каким восторгом ты отзывалась о картинах Арсения, меня просто всего изнутри разрывало!